— Эмоции помогают узнать человека. — Пожала я плечами.
— А Вы хотите меня узнать? — Он повернулся ко мне всем корпусом, а я переставила вазочку себе на колени.
— Нам придется жить вместе, — еще раз пожала плечами, — должна же я хоть что-то знать.
Какой-то очень вкусный виноград мне достался. Сладкий, сочный…
Я поднесла ко рту красную виноградинку и в последний момент случайно ее сдавила. Капли сока потекли по губам, некоторые попали на шею. Раздосадовано выругавшись, облизала губы, зажевав следом раздавленную виноградинку.
— Могу я тебя попросить об одном одолжении? — Комендант не сменил позы.
Придя к выводу, что ничего сверхъестественного он наверняка не попросит, кивнула.
— Не делай так больше. — Взгляд его был направлен на мои губы, а мне вдруг срочно захотелось их снова облизать. Да и моему разуму в легком опьянении стало любопытно: что будет, если я все-таки повторю содеянное?
Пока мозг думал — язык действовал. Совершенно неосознанно (или все-таки специально?) облизнула нижнюю губу, закусив ее в неуверенности.
Плечи мистера Амори почему-то напряглись, а кулаки сжались. Голос же его, напротив, абсолютно спокоен:
— Издеваешься?
Я помотала головой, отправляя в рот следующую виноградинку.
— Даже не думала.
— Я вижу. — Нервно усмехнулся он, а я вдруг обратила внимание на оголенный, мускулистый торс коменданта.
Пьяненькое любопытство вновь проснулось и заголосило, что ему, любопытству, интересно на ощупь узнать, какое оно — тело мистера Амори. Ведь и правда… интересно.
Такое накаченное, кубики вон всякие… упругие… кожа гладкая…
На лицо я теперь не смотрела. Все мое внимание было приковано к манящему оголенному телу. Пока мозг пытался придти к одному единственному правильному решению, рука сама потянулась к мерно вздымающейся груди коменданта. Разочарованный полу-вздох полу-стон тоже вырвался совершенно самостоятельно, когда мою руку перехватили у самой цели.
Внутри всколыхнулась пьяненькая обида. Но вместо того, чтобы раствориться, она ухватила меня своими большими руками и напомнила слова Кисы о том, что я не в состоянии завлечь мужчину. И пусть сказано было не совсем так, это же обида. Она всегда все переворачивает.
— Я тебе совсем не нравлюсь, да? — Спросила, с волнением покусывая нижнюю губу.
— Светозара, — комендант с тяжким вздохом провел рукой по волосам и выдал: —Ты пьяна.
— Да и слава Создателю! — воскликнула я, — трезвая я бы на такое не решилась.
Воспользовавшись потерей бдительности коменданта, я свободной рукой дотронулась до его полуоткрытого плеча.
Такой… горячий… и кожа гладкая, приятная, только сам комендант какой-то напряженный, всю исследовательскую работу портит…
Я провела рукой по шее… крепкая такая, будто стальная… и тоже напряжена.
Только я собралась отправить руку исследовать дальше, как и она оказалась в плену сильных рук Амори.
— Я же говорила — ты черствый. — Надув губки, обиженно протянула я.
— Я трезвый. — Спокойно сказал он мне очевидное. — А тебе лучше лечь спать, пока я… — Он замолчал, а я использовала заминку.
— Пока ты что?
— Пока я способен держать себя в руках. — Комендант отпустил мои руки, и в моей голове тут же заголосила пьяненькая уверенность и пьяненькая глупость. Они голосить одновременно начали.
Поднявшись с кресла, я зашла со стороны спины, положила руки ему на плечи. Я не знаю, зачем я это сделала, но пьяненькая глупость твердила, что я все правильно делаю.
Плечи Амори напряглись пуще прежнего. У меня даже возникло ощущение, что камень глажу, стараясь придать ему прежнюю податливость. Но это же камень! Он просто так не поддастся.
Недолго длился мой праздник “мни его сильней”, потому что одна ледяная глыба по имени Амори снова захватила мои руки.
— Чего ты добиваешься? — А голос — само спокойствие… Так ведь неинтересно…
— Я не знаю… — Тихо прошептала ему на ушко, свесившись вперед со спины.
Комендант посмотрел на меня потемневшими изумрудными глазами, я не нашла ничего лучше, чем невинно произнести:
— Ой, а у тебя цвет глаз потемнел… — Пьяненькая рука под управлением пьяненькой уверенности очертила кончиками пальцев его левый глаз, а комендант испортил такой необычайно сладостный момент своим словами:
— Ложись спать, Светозара. — И вот теперь в его голосе почувствовалось какое-то напряжение, чему моя пьяненькая глупость несказанно обрадовалась.
— Какой ты нудный… — Протянула пьяненькая уверенность, направляя меня шатающейся походкой к своей сумке с пижамой.
Спину мне прожигал напряженный и в тоже время заинтересованный взгляд. Вытянув свою плюшевую пижаму, я “продефилировала” в ванную комнату. Да, это не тот пеньюар, который имел честь созерцать комендант в самый первый день. Хотя можно было бы взять… Но сейчас уже поздно. До Кисы не пойду, иначе там и останусь. А здесь как-то повеселее, что ли.
Нырнув в любимую и долгожданно-желанную одежду, я в плюшевых тапочках выползла из ванны. Выползла — потому что выходила крайне медленно и менее уверенно, нежели в платье.
Комендант в этот момент стоял спиной ко мне и расправлял обе кровати. Пьяненькая глупость решила, что ей это не нравится и она высказалась… вернее, высказалась я, но по ее велению.
— А зачем здесь еще одна кровать? — Голос невинный-невинный, а недоумение такое искреннее…
Амори стоя ко мне спиной протяжно вздохнул, выдохнул, я как раз уже до него добралась, узоры на рубашке пальчиком вывожу…
— Хочешь спать со мной? — Устало поинтересовался он, перехватывая мои руки и не позволяя к нему прикоснуться.
— Да. — Пьяная уверенность сообразила быстрее мозга, вызвав у Амори очередной тяжкий вздох и последующие за ним слова:
— Скажи мне это трезвой, — он подхватил меня за талию, усаживая на верхнюю кровать, — а сейчас — спать.
— Но…
— Спать. — Отрезал он.
Я, недовольно сопя, залезла под одеяло.
— Ты черствый…
— Да, я черствый, — покладисто согласился он и резко добавил, — спать!
Холодная ледяная глыба… непробиваемая скала… черствый человек… Завтра же вернусь в свою комнату, и пусть спит здесь… один!
Завтра… завтра… а сейчас что-то спать хочется…
***
Я летела на качеле все выше и выше, подставляя счастливое лицо навстречу свежему ветру. Солнце ярко пригревало мое заточенное в пижаму тело, а волосы раздувало в разные стороны при каждом новом движении…
Проснулась я именно от свежего ветра и с трудом осознала, что я сейчас не в своей комнате. Кровать мерно покачивается вдоль стены, как те качели
