– Хоть Нина и завладела двумя цифрами Золотого Числа, у Двери Каоса еще много отрицательной энергии. Я должен быть уверенным, что никто и ничто больше Двери не повредит. В помощь вам я включу систему тревоги, которая оповестит меня, если кто-то покусится на энергию Двери. Эра Золотой Тьмы наступила, и победа будет за нами!
Магистр Магикум взял со стола Пандемон и, любовно погладив алмазную букву К, последовательно нажал на семь красных жемчужин, вправленных в серебряную рукоятку меча. Из кончика лезвия вырвался язык фиолетового пламени. Оно смешалось с огненным свечением раскаленных браслетов на запястьях Ческо, и зазвучала громкая траурная мелодия – Песнь огненных браслетов.
Джакопо и Ливио застыли от неожиданности, а Вишиоло и близнецы зааплодировали.
– Нравится? – Каркон был удовлетворен произведенным эффектом. – Эта мелодия будет звучать бесконечно. Тот, кто попытается освободить мальчишку, будет испепелен и поглощен Дверью Каоса. И только в этом случае, предупредив меня о прибытии непрошеного гостя, песня прекратится, – сообщил он.
Громкая мелодия оглушила Ческо, но он был лишен возможности заткнуть себе уши. Вынужденное бездействие мучило его больше всего, и от отчаяния по его щекам покатились слёзы.
– Ну всё. Я ухожу в лабораторию К. – Каркон бросил последний взгляд на Ческо.
– Мы что, оставим здесь только змей? Может, мне тоже остаться? – спросил хозяина Вишиоло.
– Нет, ты пойдешь за мной. Со змеями останутся Алвиз и Барбесса. И чтоб не спускать глаз с мальчишки! Я хочу быть уверенным в том, что ни Нина, ни какой другой её дружок не преподнесет мне неприятного сюрприза, – проворчал Каркон, не оборачиваюсь. – А вы, – обратился он на ходу к Джакопо и Ливио, – вы отправляйтесь на виллу «Эспасия». Проверьте, не вернулась ли маленькая ведьма и, главное, нет ли там каких-нибудь призраков, которые ей помогают. Джолия меня мало беспокоит, она всего лишь старая и выжившая из ума черепаха. Но могут появиться те, кто поумнее. И не попадитесь на глаза мэру. После всего, что вы устроили сегодня утром в базилике, вам лучше обходить его стороной…
Ливио перебил князя:
– А как быть с дворцом Ка д'Оро? Ведь наши враги могут сунуться сюда!
– Могут, – согласился Каркон. – Охрана дворца – тоже ваше дело. А пока я хочу связаться с Густавом Готембауэром. Надо срочно узнать, чем все закончилось в Замке на Воде. – Последние слова князь произнес уже за порогом.
Очковые Змеи расположились вокруг Двери Каоса, их фосфоресцирующие глаза, словно фары, освещали всю комнату.
Алвиз обидчиво поджал губу:
– Какая жалость, что нас заставили сидеть здесь! Я предпочел бы тоже отправиться на виллу «Эспасия», потому что терпеть не могу эту мелодию!
– А я, наоборот, очень довольна! – Барбесса поправила свои тощие косички и бросила исподтишка страстный взгляд на Ливио. – Так приятно смотреть на этого дурака, висящего под потолком!
Юный призрак прошел мимо Барбессы, и она, преодолевая робость, сделала ему комплимент:
– Ты такой храбрый! Поспорю с кем угодно, что ты станешь намного сильнее Голоса Убеждения.
Ливио остановился и галантно поклонился:
– Спасибо, твоя поддержка делает мне честь.
Барбесса покраснела, прикрывая руками дефекты искусственной кожи лица.
– Нет, это для меня честь, – смущенно проговорили она. – Я так рада видеть тебя здесь, что…
Не дослушав, Ливио коротко кивнул и побежал догонять отца, уже покинувшего комнату.
Алвиз, раздосадованный кокетством близняшки, презрительно сплюнул на пол и поднял взгляд на Ческо: тот уронил голову на левое плечо и тяжело дышал. Жар Двери Каоса и нескончаемая душераздирающая Песнь огненных браслетов отняли у него последние силы.
– Как ты думаешь, он долго так провисит? – спросил Алвиз сестру, чтобы отвлечь её от мыслей о красавце призраке.
– Через пару часов помрет, – пренебрежительно бросила Барбесса.
Ощущение страшной опасности, нависшей над Ческо, ни на миг не покидало Нину. Сидя на спине Гуги, она мысленно подгоняла магическую птицу. Ей не терпелось вернуться в Венецию, чтобы в очередной раз сойтись с Карконом, быть может, в самой трудной для нее битве. Она перевела взгляд на Рокси, по-прежнему не подающую признаков жизни. Рядом с нем спала раненая и смертельно уставшая Джолия. Для её почтенного возраста это приключение было чересчур.
Мрак ночи рассеивался, освобождая место солнцу. Занималась заря нового дня. Теплый ветер, дувший с юга, ласково овевал осунувшееся от переживаний лицо Нины.
Пение Гуги становилось звонче, но и тревожнее по мере приближения к растянувшейся над горизонтом черной тучи, все еще закрывавшей полнеба. Это Зло продолжало, хотя и медленнее, поглощать кусочек за кусочком гармонию Вселенной. Нина прижимала к груди оба Талдома и, еле сдерживая слёзы, думала о Ческо. Неожиданный толчок остановил течение её грустных мыслей: это Гуги, заложив крутой вираж и громко крича, часто-часто замахала всеми четырьмя крыльями, словно бросая вызов усилившемуся ветру.
Джолия вздрогнула и медленно приоткрыла глаза.
– Нам что-то угрожает? – вытягивая шею, спросила она Нину.
Девочка показала ей на светившуюся розовым точку на затянутом чернотой горизонте.
– Смотри, там вход в бронзовую спираль Золотого Числа. То, что мы испытаем, когда окажемся в ней, непередаваемо словами! Такое ощущение, что тебя обволакивает любовь. Рокси, Ческо и я пережили это всего несколько часов назад. А сейчас мы остались лишь вдвоем, дорогая Джолия, – добавила она с печалью. – Моя подруга без чувств, и я не знаю, удастся ли нам спасти её. А Ческо… может быть, и он…
Старая черепаха нежно погладила девочку лапой:
– Не мучай себя. Всё образуется.
Между тем розовая точка приближалась, превращаясь в ярко-бронзовую. Подлетев к ней, Гуги издала прощальный крик, и её пассажиры, соскользнув с перьев птицы, закружились в воронке магической спирали. Гуги, рассыпав позолоченную пыльцу, исчезла в лучах восходящего солнца.
Джолия замахала лапами, словно плывя. Нина, трижды перевернувшись кувырком, сумела правильно сориентировать свое тело относительно направления спирали. И лишь беззащитная и бесчувственная Рокси летела, будто торпеда, в мерцающем водовороте.
Нина расслабилась и отдалась скольжению по виткам волшебной спирали. Мягкие вспышки света и капли меня на губах успокоили её и изгнали вон все страхи и тревоги. Джолия, также ласкаемая лучами бронзового света, позволила спирали нести себя, больше
