— Если бы мне была нужна девочка на ночь, улыбающаяся мне из вежливости — я бы взял на лодку проститутку из эскорта. — И, пока она возмущенно не рванулась из своей пены, притянул Лаки к себе и прижал спиной к груди, обхватывая ее шею. Ничего не мог поделать — меня заводило, когда она замирала в моих руках, тяжело дыша и напряженно сглатывая. Осталось только наклониться к самому уху, чтобы почувствовать, как напряглась: — Что тебе мешает быть со мной самой собой?
— Ты.
— Что я сделал не так?
— Все. Ты слишком хороший, Даррен. Таких не бывает. — Она выгнулась, и из пены показалась ее невозможно красивая грудь.
— Я — не хороший, Лаки, — большим пальцем очертил ее подбородок. — Я — расчетливый. Хочу тебя себе, поэтому делаю все, чтобы тебе было хорошо со мной. Так пойдет? Привычней?
— Может быть, — усмехнулась она и поймала мой палец губами. В паху сразу же дрогнуло, и я еле вытолкнул воздух из легких, чтобы сделать новый вдох. А она напоследок ощутимо прикусила подушечку и выдворила меня из своего рта: — У тебя нет инструкции к бывшим женам прокуроров?
Согласен. Перегнул. Но все казалось, что у нас мало времени, и я не могу ждать. Хотелось запустить пальцы в этот ее едва раскрывшийся бутон доверия и расправить лепестки самому!
— Буду первопроходцем, — и я позволил себе накрыть ее грудь ладонями.
Она создана для меня. И Лаки, и ее грудь, и вообще все в ней! Да, это сметающее все на своем пути принятие пугало, но только где-то глубоко в душе. И боялся я не за себя — за нее. Что если не смогу, не хватит терпения, сделаю больно? Да и никто не отменял обстоятельств, которые позволяли мне загнать ее себе в руки. При других она бы просто не далась — может, это и грызло мое мужское самолюбие. А она доверчиво льнула к моей ладони, невыносимо возбуждающе ерзая попкой по члену, ставя под сомнения мою способность терпеть.
— Пей вино. Нормально пей, а не лижи… — хрипло шептал ей. — Пока Вестерн разрешил.
Лаки рассмеялась и потянулась к бокалу:
— Вкусное… Ты не представляешь, как давно я последний раз пила вино.
— Вот и забудь, — ревновал ее к ее прошлому, к мужчинам, с которыми могли быть связаны эти моменты. Хотелось все это стереть из ее памяти и заполнить новыми воспоминаниями. Без горечи. — Согрелась?
— Угу, — облизала она губы и поставила пустой бокал на край ванны.
— Отлично, пошли отсюда, а то у меня в голове уже шумит.
Лаки хихикнула и пошатнулась, когда поставил ее на пол. Давно не пила — не соврала. А бокал на голодный желудок и в горячей ванне организовал в моих руках совершенно расслабленное вожделенное тело.
— Класс, — промурлыкала в мою шею, когда нес ее, закутанную в полотенце, в спальню. И дрогнул, когда она вдруг выдохнула: — Хочу тебя.
Лаки потянулась к моей шее губами, прошлась по коже языком и в финале прикусила вену. Не остановилась, даже когда уложил ее на кровать — так и притянула сначала к себе, а потом повалила на спину, усаживаясь сверху. С ума можно сойти от одного вида сидящей на мне возбужденной женщины. Неужели и правда напилась?
Я сгреб ее волосы в кулак и притянул ее лицо, пытаясь завладеть губами, но она начала выкручиваться. Меж ее разведенных ног было горячо и влажно — я чувствовал это животом, на котором она ерзала, и невыносимо хотелось завладеть ситуацией и сделать все, чтобы довести ее до невменяемого состояния…
Уложить ее на лопатки стало делом одной секунды. Лаки возмутилась, но лишь на один вдох, а в следующий я уже был в ней. Закинул ее ноги себе на плечи, врываясь на полную, до ее вскрика и собственного хриплого выдоха. Обхватил руками ее бедра, приподнимая, и задвигался, жадно насаживая ее на себя. Как же хотелось быть одновременно везде — ласкать губами, сжимать грудь, смотреть в глаза. Я хотел ее всю до капли, досуха. Как бокал прохладного вина жарким полднем — эту жажду невозможно было терпеть. И чем больше пытался удовлетворить, тем сильнее хотел.
Она уперлась мне стопами в грудь, поджимая пальцы от удовольствия на моих плечах, и я умудрился обхватить ее большой палец губами, на что Лаки вздрогнула и, громко вскрикнув, замерла, сжимая ноги все сильнее. Через секунду она уже дрожала и выгибалась от оргазма, и я позволил себе кончить следом, не сдерживаясь… Ее еще предстояло накормить.
30_Лаки
Я не помнила, чтобы мне когда-либо было так хорошо.
На панели перед кроватью горел камин — вернее, его настолько искусная имитация, что даже сомнений не возникало — обожжет. С Дарреном тоже не было сомнений, но думать об этом вообще не хотелось. Я млела в его руках от незатейливой ласки и жмурилась на пламя.
Стоило для этого всего забраться глубоко под воду… От этой мысли губы растянулись в улыбке.
— Что? — послышался тихий вопрос.
— Последнее, что я ожидала встретить на лодке — тебя с камином, массажем, сексом и ужином… в общем, с такой концентрированной романтикой.
— Концентрированной? — улыбнулся он.
— Настоящей. Ты — непривычно настоящий. Как и то вино, что ты ради меня открыл. Стоило столько же, сколько и духи?
Виноградников в мире хоть и было больше, чем областей выращивания сырья для духов, но все равно настоящее вино я пробовала во второй раз в жизни.
— Я не знаю, сколько оно стоило, — покачал он головой. — У меня просто не было повода его открыть. Валялось в каюте…
— Ну-ну…
Даррен не видел своей исключительности. Как и исключительности духов, запах которых теперь мне безумно нравился. И бутылки настоящего вина. В его исполнении это не смотрелось пресыщенностью. Да, он мог себе позволить открыть для меня такое вино и подарить такие духи, но ничем при этом не обязывал. Он не делал ставки на эти жесты. Даже не так — он не умел делать на них ставки.
— За комплимент спасибо.
— Это меньшее, что я могу сделать в благодарность — делать тебе комплименты.
— Делай, — благосклонно кивнул он. — Но благодарной мне быть пока не за что.
— Почему? — приподняла голову у него на плече и заглянула в лицо. — Тебе было непросто меня сюда затащить, ты увез меня из-под носа бывшего… Даррен, у меня мороз по коже от мысли… если бы ему удалось все, что задумал. — Я отстранилась и села на край кровати, обняв стопы. Сознательно оттолкнула его, привычная к агонии в одиночестве. — Знаешь… самое страшное для меня было не то, через что он меня протащил… Я боюсь не увидеть больше Джи, не обнять… Она ведь совсем маленькая. Стараюсь не думать,
