Перед тем, как войти в отделение, Динка надела на ноги бахилы – голубенькие пакетики на резинках. В коридоре ей встретилась одна из медсестер. Улыбнулась и поздоровалась. Здесь все друг друга знали: медперсонал – родственников, которые часто проведывали пациентов-коматозников, родственники – медсестер и врачей. А вот и папина палата.
Динка подошла к койке и, подвинув стул, села рядом. Со вздохом посмотрела на папу. Лицо бледное. К верхней губе подведена тоненькая трубка, подающая кислород. В капельнице падают капля за каплей – прозрачная жидкость по второй трубке медленно ползет в вену на худой руке. Аппарат рядом с койкой тихо пикает. Монитор чертит непонятные графики.
Взяв папу за руку, Динка не в первый раз удивилась – едва теплая. А ведь на улице середина лета. Жара.
– Ты меня слышишь, па? – спросила девочка.
Нет ответа.
Немного помолчав, Динка сказала:
– Не уходи далеко, пап. Пожалуйста. Я тебя найду, обещаю. Я обязательно тебя найду и верну обратно. Я уже кучу миров в Старом Городе облазила. Ты только не уходи далеко. Старый Город очень большой. Если ты уйдешь совсем-совсем далеко и заблудишься, мне будет трудно тебя найти. Не уходи далеко, ладно? Ты же меня не бросишь, да? У меня, кроме тебя, никого нет. Таисия… Она меня не любит. Сильно.
Все это Динка, приходя сюда, повторяла, как мантру, каждый раз. Ей казалось, папа слышит и все понимает. Только ответить не может.
В палате, отделенные друг от друга ширмами, были и другие пациенты. Такие же спящие, как и Динкин папа. Иногда Динка представляла себе, как их души все вместе бредут по шоссе в сторону Старого Города. По раскаленному летнему асфальту. По зимней пороше. Невидимые для проезжающих машин. Невидимые, наверное, даже для летающих в небе над дорогой птиц.
В Зоне Апокалипсиса были свои легенды. Души коматозников, уходящие в Старый Город, – лишь одна из них. Динка не знала, правда это или выдумка. Но если врачи не могут заставить папу проснуться, то почему ей не поискать его в Хараминске? Хотя, если по правде, Динка была почти уверена, что людская молва не врет. Ведь не случайно люди, которые выходили из комы, говорили, что все это время им снился только один сон – Старый Город с его безлюдными улицами.
Динка включила радио и нашла волну, где с утра до вечера крутили музыку ретро. На этой волне она часто слышала папины любимые песни. Убавив громкость, чтобы сильно не шуметь, Динка поставила радио на пол.
– Знаешь, пап, а я тут кое с кем познакомилась, когда была в Старом Городе. Я там в такую…
Динка запнулась. Даже если папа спит и не может проснуться, наверное, лучше не рассказывать ему, в какую передрягу она попала в одном из миров Старого Города. Подробности можно и опустить.
– Он меня спас. Честное слово! По-настоящему, как в кино. Хотя вообще-то, на главного героя он не тянет. Во-первых, хиляк. Еле тащил меня, представляешь! Хоть и взрослый уже. А во-вторых, то еще чудовище, он мне…
Динка снова не договорила. О том, что ей отвесили оплеуху, наверное, тоже упоминать не стоит.
– А вечером Таисия…
Девочке в третий раз пришлось замолчать на середине фразы. Пожалуй, и о ссоре с мачехой лучше умолчать.
Динка тяжело вздохнула. Как так выходит, что навещая папу, она ничего не может ему рассказать о своей ежедневной жизни?
– В общем, па… у меня продолжаются летние каникулы, – подытожила девочка.
Уходя из больницы, Динка подумала: а может, все-таки ну ее – Таисию? Плюнуть на все угрозы и совершать вылазки в Старый Город, как и задумывала. До конца летних каникул осталось полтора месяца. Когда начнется школа, Динка сможет продолжить свои поиски в чужих мирах только по выходным, да и то не каждый раз. А там и холода наступят – вообще придется поездки прекратить.
Решено. Завтра же, только Таисия уйдет на работу, Динка сядет на маршрутку и поедет в Хараминск. И что ей мачеха сделает, в конце концов?
* * *Вернувшись, Динка первым делом пошла на кухню. Надо поесть, пока Таисии нет – в присутствии мачехи ей кусок в горло не лезет, – а потом засесть у себя в комнате и не высовываться. Сегодня изображаем пай-девочку.
Динка открыла холодильник и достала майонез. Кашу варить лень – проще наделать бутербродов. Отрезала от буханки два ломтика хлеба и, намазав майонезом, положила на тарелку. Поставив на плиту чайник, вернулась к столу. Майонез был пресный – Таисия всегда покупала диетический, с низким процентом жирности. Боялась растолстеть. Динка такой не любила, но раз другого нет, то ничего не поделаешь – кривилась, но ела.
Чайник как раз начал посвистывать, когда до ушей Динки донеслись звуки со стороны галереи – шаги нескольких пар ног. Девочка подняла руку с бутербродом, открыла рот, чтобы откусить, да так и застыла – шаги затихли и, кажется, совсем рядом. Отложив бутерброд, Динка встала со стула и приблизилась к кухонному окну. У дверей их квартиры стояли люди.
Сначала Динка увидела Таисию – открыла сумку, что-то ищет, ключи, наверное. Кого это она домой привела, интересно? У них гостей сто лет не было. Рядом с мачехой – высокий сухопарый человек в кремовом костюме. Лица не разглядеть, очки только. Из-за сивой головы Динка решила, что старик. За этой странной парочкой стояло еще двое, но девочке их видно не было. Однако в тот самый момент, когда Таисия наконец нашла ключи, один из задних вышел из-за плеча старика. Одет он был в белое, как врач, только халат короткий совсем. Не халат даже, а куртка. Нагрудный карман украшал какой-то символ. Динка прищурилась, чтобы рассмотреть…
Внутренности будто разом завязало в узел. Дыхание сбилось. Ладони похолодели.
«Нет! – полыхнуло в сознании Динки. – Нет-нет-нет-нет-нет!»
Белая буква «С» в синем ромбе – эмблема «Сотера». Динка знала, зачем пришли эти люди.
Она отпрянула от окна. Рванулась к выходу, но налетела на
