Гон в самом разгаре, понял Убер. Почесал затылок в противогазе.
– Что там? – спросил дежурный. Кривой был из старых диггеров, отходивших свое на поверхности. Когда-то в молодости он потерял глаз, за что и получил свое прозвище. Сейчас вместо правой ноги и левой руки у него были уродливые культяпки, защитная химза аккуратно перевязана на месте отсутствующих конечностей веревочками – так, что получились такие подарочные пакеты. Дежурный больше не ходил в заброски, зато встречал и провожал караваны и других диггеров.
– Собаки, – сказал Убер. – Красные собаки. А мы пойдем на север…
– На север? – удивился Кривой. – Там же тоже собаки?
– Вот именно. То есть ни хрена мы никуда не пойдем. – Убер вздохнул, полез обратно. Спустился по короткой лестнице из-под потолка, где были смотровые бойницы, в основной зал вестибюля.
В ВШ-616, через которую он сюда попал, Убер побывал чуть раньше, сразу после встречи с санитарным кордоном.
«Если я достану фильтры, как мне обойти собак?»
Убер поморщился. Вопросы, бля.
– Спасибо, друг, – сказал он.
Дежурный кивнул.
– А я вот собачек люблю, – сказал Кривой неожиданно, видимо, для себя тоже. – Бывает, накатит тоска, жить невмоготу… черным-черно все. А придешь сюда, в окуляр посмотришь… а там собачки… играют. И хоть ты знаешь, что это… мутанты. Все равно, жить становится… можно.
– Да, – согласился Убер через паузу. – Собака – это дело.
2. Крылья ангела– Вернулся, беглец. – Нэнни даже не удивилась. Мика радостно встала с кровати, на которой раскладывала свои сокровища. Затем вдруг вспомнила, что он сбежал. Отвернулась к стене и надулась. – А мы уж надеялись, тебя и след простыл…
Мика заворчала что-то.
Убер дернул щекой, не глядя на девочку, сказал:
– Где у вас тут можно выпить? Только не в «Крабе».
– Здесь есть вода, – сказала Нэнни.
Убер удивился.
– Я что, похож на лошадь?
Нэнни произнесла великолепно, с истинно английским презрением:
– Не слишком. Лошадь гораздо симпатичнее.
Убер улыбнулся.
– Даже если у нее восемь ног?
– Восемь ног? Что?! – Нэнни была поражена, озадаченно оглянулась.
– И все левые. – Лицо Убера было совершенно серьезным.
– Да иди ты, болтун. – Нэнни махнула рукой и снова начала вязать. Спицы так и ходили – вверх, вниз. Вверх, вниз. Петля, петля. Вот и будет скоро новая кофточка для Мики…
Мика покачала головой.
– Ты не ангел. Ты опять хочешь пить злую воду.
Скинхед подмигнул девочке.
– В точку. Не ангел. Рад, что мы наконец-то разобрались, мелкая.
Мика оглядела Убера, воскликнула:
– Ты порвал рубашку!
Убер оглядел себя. И точно.
Нэнни нелюбезно скорчила рожицу. Ох уж эти мужчины.
– Снимай, лысый, я зашью.
– Вы меня балуете, Натали Васильевна. Только я все-таки бритый.
– Лысый!
– Бритый!
– Ой, да замолчи, лысый. Давай рубаху!
Убер послушно расстегнул и снял рубаху. Повернулся.
Мика замерла, рот ее открылся…
На спине у скинхеда – шрамы от ожогов. Замысловатые, и по форме – похожие на ангельские крылья. Мика смотрела на его спину. Она смотрела так упорно и долго, что Убер обернулся.
Убер поднял брови.
– Ну что еще?
Мика убежденно сказала:
– Ты ангел. Только твои крылья совсем сгорели.
– Да уж. Это точно. Совсем сгорели. Но я постараюсь их отрастить. А знаешь, что для этого нужно?
– Что? – Мика от любопытства подалась вперед. Короткий смешной нос. «Эх ты, кнопка». Убер свирепо и широко улыбнулся. Сказал:
– Для этого нужно, чтобы в ангела поверила хотя бы одна маленькая храбрая девочка.
– Это я? Это же я! Правда?
– Посмотрим.
3. Триста чеченцевСегодня Чечен чувствовал особое вдохновение.
– Чеченцы – свободолюбивый народ, – рассказывал он. – Никто и никогда не смог нас покорить.
Он выпрямился – сегодня клекочущий, гортанный голос звучал особенно хорошо. Горделиво, со сдержанным достоинством. Слушатель – молодой парнишка из станционных – завороженно внимал.
– Многие завоеватели пытались нас покорить, сделать своими рабами, – говорил Чечен. – Никогда! Чингисхан не смог! Он бросал на штурм нашей черной горы тысячи своих воинов – их звали бессмертными! Да, Гитлер! Сталин! Джеки Чан и даже сам Ганди! Никто не смог покорить Чечню. Никто!
Русские тоже много раз пробовали, а чеченцы смеялись им в лицо.
– И тогда русский царь по имени… – Чечен на мгновение споткнулся, он вдруг забыл, как звали президента того времени. «Да какая разница?» – …Иван Грозный приказал сбросить на нас атомную бомбу. Много наших людей погибло, женщины, дети. Но чеченцы стояли непоколебимо, даже когда атомный жар обдирал с наших лиц кожу. Одежда тлела на нас, оружие раскалялось, так, что невозможно было держать в руках. Но чеченцы стояли как стена. Их было триста джигитов, триста отборных храбрецов. И тогда царь Иван приказал выпустить по нам химическое оружие…
Когда будущий Чечен нашел тут футболку, он понял, что это – знак судьбы. Божественное вмешательство. Черная футболка с белой надписью «ЧЕЧНЯ». Это был словно волшебный предмет, превращающий неудачника в повелителя реальности. Чечен – его тогда звали по-другому – надел футболку и заговорил сурово и хрипло. И это работало. Его карьера поползла вверх. Всегда найдутся люди, которых можно запугать и унизить. Можно представляться большим и страшным – и люди будут тебе верить.
Сейчас Чечену для этого даже не нужна была черная футболка. Но он все равно ее бережно хранил и надевал по особым праздникам. Как талисман. Черное кольцо всевластия.
– И тогда Иван Грозный закричал: кто эти воины, что не покоряются моей железной воле? Кто эти великаны?! И сказал, что будет набирать в личную охрану только их… И платить им золотом. Но гордые чеченцы брали за службу только лучших арабских жеребцов и самых красивых русских девушек…
Чечен помедлил, испытующе посмотрел на парнишку.
– Вот ты русский?
Парнишка нехотя кивнул.
– Плохо, – сказал Чечен покровительственно. Парнишка замер. – Русские – это рабы. Рабство у тебя в крови, мне жаль, брат, э! Но это так, что поделать. У вас тысячелетие рабства, а мы чеченцы – наша кровь… она пропитана свободой… – Он воспламенился. – Свобода горит в нашей крови… как радиация! Как пламя! Мы никогда не были рабами! Никогда!
Чечен замолчал.
Глаза слушателя расширились. В них отразился вытянутый силуэт… Лысый.
– Привет, вонючее чудовище, – сказали за спиной негромко. – Как сам?
Чечен мгновенно обернулся, но – опоздал. Скинхед перехватил его руку, заломил кисть – Чечен выгнулся. Убер расстегнул ему кобуру, вытащил пистолет – ГШ-18, так себе машинка – и отбросил в сторону. Крутанул так, что Чечена скрутило от боли и он выгнулся в неудобной позе.
Убер посмотрел на парнишку. У того отвисла челюсть.
– А ты чего смотришь? – сказал Убер обыденно. – Видишь, гордый чеченский воин отказывается покориться русскому завоевателю? Беги давай.
Парнишка кивнул – поднялся и убежал. Как ветром сдуло. Убер усмехнулся.
Отпустил Чечена, тот затряс рукой, зло посмотрел на скинхеда.
– Я буду нежно звать тебя… – Убер усмехнулся. – Царь Леонид.
– Че сказал?! Сюда иди, э!
Убер шагнул к нему, Чечен отшатнулся. Глаза скинхеда смотрели холодно и жестко, на губах блуждала полуулыбка. Убер заговорил:
– А теперь скажи мне, только отвечай быстро и четко. Девушка,
