Драко знал, что это зря, что ему этого не хочется. Он делал это словно нарочно, почти не получая удовольствия.
Парень буквально на пару секунд оторвал взгляд от Пэнси и перевёл его на проём, ведущий от спален в гостиную, но мог поклясться, что увидел, как там метнулась каштановая копна волос и исчезло побледневшее, подавленное личико.
И у него вдруг появилось желание продолжать. Продолжать так долго, так жарко и так громко, как это было возможно. И плевать, что они в гостиной. Эта занудная шлюха увидела вполне достаточно для себя, и больше сюда не сунется. Зато пусть хоть послушает, как Это звучит.
И он решил наконец начать, медленно расстёгивая молнию на платье Пэнси и оголяя пекантные места под восхищённые постанования…
***
— Стоит повторить в самое ближайшее время, — выдохнула Пэнси, спустя пару часов, застёгивая молнию на платье и поправляя волосы так, будто ничего и не было.
— Разумеется, — ответил Драко без всякого восторга, застёгивая рубашку. Правда, в голове у него звучало лишь: «Да свали ж ты отсюда!».
— Ну, до скорейшего свидания, — произнесла девушка, снова поправляя волосы и направляясь к выходу.
— Разумеется, — повторил Малфой, застегнув последнюю пуговицу и оставив две сверху нетронутыми. Он дождался, пока Паркинсон, словно нарочно ТАК двигая бёдрами, выйдет из гостиной, и, устало, словно после двухкилометрового марафона, выдохнув, откинулся на спинку дивана.
Ему и так спать не хотелось, а теперь сна и ни в одном глазу не было, несмотря на то, что время близилось к часу ночи.
Решив, что не спать, так не спать, Слизеринец снова потянулся за чашкой кофе, который успел совсем остыть, и снова поднёс её к себе, как вдруг из комнаты Гермионы послышалось звонкое:
БАХ.
Драко от неожиданности вздрогнул и пролил на рубашку часть кофе. Проклиная всё на свете, он отставил чашку и, взяв палочку, принялся убирать пятно.
БАХ.
Парень явно различил удар чего-то деревянного о, вероятно, стену. Или о пол.
Ему вдруг стало интересно, с чего это вдруг Грейнджер принялась громить свою спальню? Ладно он, если действительно разозлится, так становится как неуравновешенный псих-маньяк, желающий крушить и убивать. Но она…
БАХ.
Теперь парень расслышал стук и треск чего-то пластмассового.
И вдруг стало тихо. Наконец-то, эта вспышка ПМС закончилась так же быстро, как и началась. Видимо, Грейнджер более-менее в себе.
Малфой, с горем пополам убравший с рубашки пятно, снова взял в руки чашку и, коснувшись её губами, наклонил…
БАХ.
От новой неожиданности Драко слишком резко наклонил чашку, и кофе полилось за пределы рта, по подбородоку и шее, залив спереди воротник рубашки.
— Да твою-то мать! — не выдержал парень, резко встав с дивана, но дальше никуда не двинулся.
Его остановила новая резкая тишина. И на этот раз больше никакого крушения не было слышно минуты две.
Драко даже немного забеспокоился… Точнее, удивился, просто удивился. Эта тишина показалась ему подозрительной, поэтому он решил хотя бы постучаться к этой заучке, чтобы она подала признаки жизни.
Подойдя к двери, Малфой снова прислушался, но больше никаких «БАХ» не слышалось. Что-то действительно не так.
Парень потянул кулак к двери, дабы стукнуть, но буквально в паре сантиметров от неё притормозил и задумался.
А с чего бы ему проверять, что там с ней случилось? Пусть она хоть вены себе режет — ему-то какое дело? Разбушевалась, сучка. Наверное, недотрах у неё. И не слишком-то удивительно.
А что, если там действительно что-то явно, мягко говоря, нехорошее происходит? Вдруг она и впрямь что-то с собой делает? Конечно, ему не известна причина такого ярого психоза, но вряд ли стоит позволить ей что-нибудь сотворить.
Ладно уж, хер с ней. Он просто постучит, ничего такого. Если услышит в ответ что-то в роде «Проваливай!», значит всё в норме.
Малфой довольно звонко трижды ударил костяшками пальцев по двери.
В ответ тишина.
— Грейнджер? — подал голос Слизеринец, с проклятием вспоминая, что собирался только постучать.
Ни звука в ответ.
— Грейнджер! — к восклицанию он добавил один стук в дверь.
Тишина.
— Грейнджер, ты там сдохла, что ли? — не выдержал блондин, довольно сильно треснув всем кулаком по двери.
И, о чудо, блять! Она открылась. На пороге комнаты появилась Гермиона, и у парня чуть не открылся рот. Она выглядела так, словно вернулась с уличной потасовки: волосы ещё более растрёпаны, чем обычно, блузка наполовину не заправлена в юбку, рукава закатаны и ободранны, верхняя пуговица оторвана, на щеке красуется кровоточащий порез, а в правой руке окровавленный осколок.
— Чего ты ломишься? Продолжай заниматься «своим делом», — яростно-саркастическим тоном произнесла девушка.
Драко сразу догадался, что значит «своим делом», и ухмыльнулся, хотя всё его существо прибывало в полнейшем состоянии ахуя.
— Я бы продолжал, если бы ты этим грохотом не спугнула духуя сексуальный объект, без которого «мои дела» продолжаться не могут, — ответил парень, продолжая ухмыляться во весь рот.
Гермиона сморщила носик и собиралась уже захлопнуть дверь, но Малфой подставил ногу, не давая ей этого сделать.
— Стой. Мы не договорили.
— О чём мы можем говорить, идиот? — с истерической ноткой в голосе воскликнула Гриффиндорка, всё ещё стуча дверью по ноге парня в ожидании, что тот её уберёт.
— Например о том, какого хрена ты устроила этот разгром, — деланно-равнодушным тоном произнёс Слизеринец, опустив руки в карманы брюк.
— Не твоё это дело! — рыкнула девушка, снова с размаху хлопая дверью по ноге Драко, но тому, видимо, было плевать. Зато её тон его явно разозлил.
— Да что ты? — прошипел он, слегка наклоняясь к ней лицом. — А мне кажется, что от части и моё, ведь ты, фактически, мешала мне заниматься.
— Скорее уж мешала трахаться со Слизеринской шлюхой! — вышла из себя Гермиона, оставив в покое дверь и сделав довольно смелый шаг к Малфою. Она явно была в ярости, это было написано в каждой черте её лица, это было написано кровью, медленно текущей по её щеке.
— От шлюхи слышится, — равнодушно произнёс парень, но внутри почувствовал наслаждение от того, что прежняя Грейнджер проснулась в этом занудном существе. — И ты так и не ответила на мой вопрос: какого хрена ты всё это устроила?
— Наверное, потому что вы тоже мне мешали своими… своими…
— Стонами? — с похотной усмешкой поинтересовался Драко.
Гермиона нахмурилась ещё сильнее. Казалось, такая тема явно ей не приятна.
— Вы мешали своими звуками мне, я помешала вам. Всё честно, — заявила она, скрестив руки на груди.
— О, разумеется, грохот разбивающихся в психозе вещей это единственный звук, который ты способна воссоздавать. Ах, точно, — Слизеринец наклонился к ней так, что их лица оказались в паре сантиметров друг от друга, — я ведь забыл про вечное нытьё и хныканье!
Девушка сделала ещё один
