— На самом деле я не знаю, что меня дёрнуло поступить именно так. Потому что в действительности я очень боюсь высоты, — тихо проворчал я.
— Но ведь всё же она тебя позвала, не так ли, — взгляд господина Киртулика пронизывал меня насквозь, — ничто не мешало тебе спрятаться на трибунах и там перевести дух, верно? Ведь всё равно ты, почти не умея, почти не имея шансов на успех — ты всё равно попытался. И, я полагаю, ты сам знаешь, почему?
Естественно, знаю. Чёртов начальник стражи смотрит мне в душу, выворачивая её наизнанку. У меня за две недели было достаточно времени, чтобы обдумать всё, что произошло со мной по прибытии сюда. Да, полёт на Ариадне изначально меня не сильно впечатлил: времени, чтобы впечатлиться, мне элементарно не дали. Однако я раз за разом проигрывал момент, когда Ариадна теряет сознание, и мы невыносимо долгие пять секунд падаем вниз… а в следующую секунду драконья лапа заботливо ловит меня, спасая от неизбежного падения в море. И вот эти, завершающие моменты полёта проступают в моей памяти всё ярче и ярче… лазурные драконы, гордые, стремительные, сильные, единым росчерком пересекают небо одного цвета с собой… Да, когда-нибудь я хотел бы покорить свой страх высоты и взмыть в небо бесконечно свободным и безгранично счастливым.
— Скажите, господин Киртулик, — я обхватил колени руками, пытаясь справиться с навалившимися на меня завистью и отчаянием, — что будет лучше: прожить свою жизнь, тихо мерцая для тех немногих, кому ты даришь свет и тепло? Или вспыхнуть на бесконечно долгий и яркий миг, пытаясь привлечь к себе внимание тех, кто куда больше, старше и значительнее тебя?
Вместо ответа дракон покачал головой. После чего — немыслимо — подошёл ко мне и положил руку на плечо. Затем, едва заметно улыбнувшись, сказал:
— Как ты решишь, так и будет правильно, принц. Могу лишь сказать, что, вспыхивая, ты очень сильно рискуешь. Ведь те, старшие и значительные, не факт, что заметят тебя, а, заметив, не факт, что впечатлятся твоим поступком. Но если тебе всё же повезёт, то как знать: вдруг они дадут тебе второй шанс…
***
— Что ты сказал? — яростно спросил Мизраел, выходя из-за своего стола и подходя к Алвасу, в испуге павшего перед хозяином замка на колени.
— Я виноват, — запинаясь, шептал врач, не смея поднять взгляд на господина, — я оговорился насчёт Золота, что является одним из доминантных Цветов госпожи Меридии. Для него это ничего не должно было значить, но, помилуйте, откуда мне было знать, что он не только раскрыл в себе доминантный Цвет, но ещё и умудрился охарактеризовать его?
В ярости Мизраел отвернулся и подошёл к окну. Разумеется, ему и в голову бы не пришло поднять на старика руку, но очень многие обитатели замка, пробывшие с ним слишком долго, еще помнят, каким Хозяин Лазурных может быть в гневе. Что поделать, ради выживания рода порой приходилось совершать всякое. Он не искал себе оправдания, но даже сейчас, спустя даже не годы — столетия он до сих пор не видел иного выхода из многих тупиков, куда не посчастливилось попасть ему и тем, кто вверил ему свои жизни.
— Значит, всего два месяца, — тихо сказал он, — да встань ты с колен, — рыкнул он в сторону Алваса, который поспешил подняться на ноги, — я рассчитывал ещё год только наблюдать за ним. Да, он хорош, он талантлив, умен… Но, Святой Белый Дракон, он ведь так молод! Да если мы обратим принца сейчас — его крылья просто не выдержат. Он должен изначально пожить среди нас, должен узнать о нас больше — и раскрыться нам, в свою очередь. Он должен лучше понять самого себя и напитать свой характер нужными для равновесия Цветами. Да уж, в этом плане, конечно, Сирень — не самый удачный цвет. Её носители, как правило, жаждут впитать как можно больше чужих тайн, стараясь при этом выдать как можно меньше своих собственных. Что ж, ладно.
Он закрыл глаза и опустил голову на несколько секунд. После чего вернулся за свой стол и, сложив на нём руки, опустил на них голову. Ровно две минуты спустя в его кабинет вошли Киртулик и Карнекир.
— Как принц? — не поднимания головы, спросил Мизраел начальника стражи.
— Неплохо. Старый скляночник знает своё дело, — усмехнулся Киртулик. Алвас гневно на него посмотрел, но начальник стражи, как ни в чём не бывало, продолжил, — у меня для вас другая неожиданная новость. Вы, конечно, видели, что он пытался учудить на испытании.
— Да, для его уровня это было впечатляюще, — кивнул Мизраел, — я бы даже рискнул высказать некоторые предположения, но нам не может до такой степени повезти.
— Может, Мизраел, может, — Киртулик чуть не подпрыгивал от радости, — он до смерти боится высоты, он сам мне в этом признался. И, тем не менее, она позвала его. Я сам прочитал это в его глазах так же чётко, как всегда читал в глазах каждого из своих учеников. Ошибки быть не может.
— В самом деле? — Мизраел снова покинул свой стол и принялся мерить комнату шагами, — надеюсь, тебе хватило ума не распекать его в этот момент?
— Обижаете, Хозяин, — сказал Киртулик, язвительно сделав акцент на столь ненавистном Мизраелу слове, — не я ли последние две сотни лет обучал весь знатный молодняк как этого замка, так и всех городов, что нам подчиняются? Мне ли не знать, когда в сердце юнца надо посадить крохотную искру надежды, которая в один прекрасный день разгорится ярким пламенем и унесёт своего хозяина в небо?
— Ну что ж, это хорошо. Это очень хорошо, — Мизраел незаметно для себя самого потёр руки, — от этого уже можно отталкиваться и попробовать уложиться в два месяца. Тогда сделаем вот как. Раз уж он создал себе крылья один раз — без труда сделает это и ещё. А раз так удачно всё для нас складывается — тебе, Кирт, я поручаю тренировать его. Скажи ему, что я нашёл его крылышки перспективными и хочу, чтобы он овладел ими как можно лучше. Пусть учится управляться с крыльями — когда мы всё же попробуем осуществить свою задумку, ему будет гораздо легче приноровиться.
— Как скажешь, Мизраел, — хмыкнул Киртулик, — не жалко отдавать мне его на растерзание? Я же не посмотрю, что принц и человек — душу из него выну.
— Вот и хорошо, — кивнул Мизраел, — как вынешь — наполнишь толком и положишь, где взял. Ему это только на пользу пойдёт. Но всё же не переусердствуй. Ему надо сохранять товарный вид,
