— И куда он пропал? — спросила Алокса.
— Он — иллюзионист, — сказал один из незнакомых мне драконов, — это значит, что он умеет хорошо прятаться.
— А зачем он тогда оставил сапоги? — спросил Друнго.
— А это он нам так поддаётся, — сказал всё тот же дракончик, — он же принц, значит, благородный. А разве благородный допустит, чтобы пятеро маленьких драконят остались без копчёной рыбины?
Железная логика. Я как будто снова оказался на перемене в Орхорском Волшебном Университете, где мелюзга в возрасте десяти-двенадцати лет с визгами и воплями во время перемен испытывала на прочность стены Университета, искренне при этом считая, что делает интересное и полезное дело. Эти, по возрастному развитию, такие же малыши, ничем от них не отличались: за вкусняшку готовы горы свернуть.
— Значит, так! — сказала Алокса, важно подняв в воздух мой сапог, — у нас есть улика. Значит, по ней мы сможем взять след! У кого в нашем отряде самый сильный нюх? Флекс?
— А чего сразу я, — возмущённо спросил лазурный дракончик с мягкими лиловыми оттенками на брюхе, под горлом и под крыльями.
— А кто у нас всегда самый первый по запаху всё находит? Да ты даже на тренировках, бывает, можешь учуять, что на обед будет. Ты должен взять след, — она протянула ему сапог.
— Я не буду брать след с его грязного, вонючего сапога, — гордо сказал Флекс, отвернувшись.
“И ничего не грязного и не вонючего” — недовольно подумал я — “только сегодня утром мылся, а сапоги эти вообще первый раз обул”.
— Флекс, тебе придётся пойти на эту жертву, — строго сказала Алокса, — если мы его не поймаем, то все останемся без копчёной рыбины.
— Ну и останемся, — недовольно сказал Флекс, — большая потеря. Жить нам ещё долго, наедимся.
— Ребята, — коротко бросила Алокса, и в следующий момент на площадке завязалась страшная кутерьма. По истечении десяти секунд я созерцал, как бедного Флекса за правые и левые лапы соответственно держат Друнго и Валлексо, оставшийся безымянным дракончик прижимает Флекса за шею к земле, Алокса же безжалостно подносит мой сапог к мордашке бедолаги.
— Стойте, да стойте же вы, — забился он. Алокса послушно остановилась, выжидательно глядя на него.
— А что… а что, мы с принцем так и поступим? — лихорадочно заговорил он, — что мы его подвесим, и пусть он там весь день сидит без еды?
— Ничего, повисит, ему полезно будет, — невозмутимо сказала Алокса.
— А что он плохого нам сделал, чтобы мы с ним так поступали? — снова спросил он, тщетно пытаясь вырваться.
— А пусть в профилактических целях повисит, — подумав, ответила Алокса, — чтобы в будущем даже в голову не пришло нас обижать.
Флекс хотел было сказать что-то ещё, но незнакомый дракончик придавил его пасть лапкой. Бедняга обречённо зажмурился…
И в этот момент с противоположной стороны от той, где спрятался я, посыпались камни. Мне пришлось пойти на этот шаг, чтобы спасти несчастного Флекса. Многие дети, к большому сожалению, наивно жестоки. Если они сейчас нахлобучат бедному Флексу сапог на нос, то у них потом появится повод всю жизнь дразнить и травить его, что вполне может не самым лучшим образом сказаться на психике бедняги.
Не прошло и секунды, а драконята уже ринулись к источнику шума, причём Флекс, до того прижатый к земле, каким-то образом умудрился оказаться на месте быстрее всех. Я же, осторожно двигаясь по песку, уже успел добраться до противоположной стороны площадки. Тем временем драконы развели кипучую деятельность по обнаружению моей персоны в месте, где я создал иллюзию шума.
— Тут ничего нет, — разочарованно сказал Друнго, — Флекс, ты его совсем не чувствуешь?
Лазурно-лиловый дракончик честно водил носом, тыкаясь чуть ли не в каждый камушек, но искать там, разумеется, было нечего.
— Нет, — грустно сказал он, — ничего не чувствую.
— Это очень, очень плохо, — сказала Алокса, — потому что это возвращает нас к сапогу…
Но в этот момент со стороны, где, по идее, должен был находиться господин Киртулик, раздался ужасный рёв, а в следующую секунду огромный чёрный дракон, совершив молниеносное пике, с огромной скоростью помчался к драконятам. Сорванцы, тихо пискнув от ужаса, попытались было дать стрекача, разлетевшись в разные стороны, да только куда там. Меньше чем за двадцать секунд Киртулик изловил их всех, сгрёб в охапку и, круто приземлившись, ссыпал добычу на песок. Бедняги были так напуганы, что Валлексо, лежавший брюхом кверху, даже не сделал попытки перевернуться. Киртулик же тем временем обратился в человека и принялся распекать драконят на все лады.
— Лодыри! Бездельники! Неучи! — выговаривал он, размахивая руками, — что за позор, что за птичья память?! Мы “Ниточку” для чего учили?! Для того, чтобы вы в ответственный момент товарищу сапог на морду натягивали?!
— Это заклинание не помогло бы, господин Киртулик, — сказал я, подходя к ним и попутно натягивая подобранные сапоги, — я эту обувь не проносил и часа. “Ниточка” бы не сработала на столь слабую ауру.
— Вот именно, — пуще прежнего взревел Киртулик, — и если бы “Ниточка” не сработала, то и ежу было бы ясно, что брать с ботинка след по запаху тем более бесполезно. Святой Белый Дракон, ну за что мне такие неучи?
Я же, как иллюзионист высшей категории, этим словам не поверил. Что поделать, распознавать ложь и фальшь было моей второй привычкой, даром что я ещё и принц по совместительству. Почти уверен, что эти слова он повторяет из раза в раз, желая пробудить в дракончиках родовую гордость и желание не посрамить честь своего рода.
— У них через три года выпускные экзамены, по истечению которых будет решаться вопрос, открыт ли им будет доступ на обучение третьей ступени. И что они будут показывать господину Мизраелу? Одолжи нам на тот момент свои сапоги, Дитрих, может хоть покажут, как они их умеют друг другу на нос натягивать, господин Мизраел хоть посмеётся.
Дракончики лежали уже пунцовые от стыда и унижения. Слава всему, господин Киртулик закончил свои распекания и заявил:
— Значит так, бездельники. Сегодня вы у меня не то, что без копчёной рыбины — сегодня вы у меня вообще все без еды останетесь!
— А я-то за что? — спросил Флекс, — я, между прочим, пострадавшая сторона!
— А ты особенно, бездельник, самый первый про “Ниточку” вспомнить должен был! Скажи спасибо принцу, что он хоть пожалел тебя да прервал столь увлекательную операцию, будь моя воля — позволил бы твоим товарищам завершить начатое, — с этими словами он больно щёлкнул бедолагу по носу, — понюхал бы сапога — небось бы ума в голове прибавилось!
И в этот момент Флекс заплакал. Тихо, бесшумно, дабы не привлечь внимания господина Киртулика, который в этот момент
