Путь был не таким уж и далёким. Транспортная сеть между Лондоном и Маргейтом не имела в себе извилистых и непреодолимых путей, хоть ежедневно катайся к морю на досуге, всего пара часов в дороге. Казалось, что Алфи за семь тысяч двести секунд постарел на двадцать лет. Где-то в каком-то уголке его подсознания, демоны шептали, что это всё самообман. Переживая стресс, человек иногда не видит действительности и старается оградиться от жестокой правды. Если он найдёт этот дом, и он окажется пуст, как его сердце без этой женщины, умрёт много виновных и невинных людей. Но сомнения развеялись совершенно внезапно. Проезжая по одной из маленьких узких улочек около зоны поиска нужного дома, Соломонс заметил знакомый автомобиль марки Rolls-Royce и остановился рядом, поспешив найти в нём Розу. Но, открыв водительскую дверь, мужчина обнаружил только какого-то бродягу, что устраивался поспать внутри салона. Алфи грубо выбросил щуплого мужчину лет пятидесяти на вид наружу, славно приложив его о каменистое дорожное покрытие. Еврей достал револьвер и стал осматривать остальной салон на предмет своей пропажи, пока бродяга корчился на земле и кашлял.
— Не стреляй! — не слишком членораздельно, глотая некоторые из звуков, закричал бродяга и рефлекторно прикрыл руками лицо.
— Где хозяйка этой машины? — Соломонс достал из кармана часы, оценив то, как скоротечно время, одновременно удерживая бедняка на мушке. — Скажешь «не знаю» — пристрелю без церемоний.
Человек, который лежал на земле, не отреагировал на вопрос, только выглянул на того, кто в него целился с каким-то недопониманием то ли вопроса, то ли ситуации в целом, то ли и того, и другого. Альфред наклонился к нему, упирая дуло револьвера в его покрытый морщинами лоб и спросил то же самое, но менее вежливо и вместо него уже говорил голос неконтролируемой адской ярости.
— Нет, не надо, не кричи, я всё равно тебя не слышу. Слух во Франции утратил, — незнакомец вжался в землю, опасаясь дикого зверя перед ним. Но как только бродяга сказал о том, что был искалечен на фронте, Алфи замешкался. — Я научился читать по губам. Только ты медленнее говори.
Соломонс поднял худощавого измученного холодом, голодом и несправедливостью мужчину с земли, отряхнул его, глубоко вздохнул, прикрыв веки, чтобы затолкать своего внутреннего разъярённого медведя в берлогу, а затем снова терпеливо и по слову повторил свой вопрос.
— Где. Хозяйка. Этой, — он указал пальцем на Rolls-Royce у обочины. — Машины.
— А это ты её, зверюга, так отделал? — Ветеран посмотрел на человека перед ним с нескрываемым отвращением. — Такую девочку так избить, да как у тебя совести только хватает? И ветеранов ещё колотишь.
— Я не причинял ей вреда. Я хочу её защитить, понимаешь? — Альфред говорил медленно, чтобы успевать замечать, понимают его или нет. — Ей больно прямо сейчас и я ей нужен. Так где она?
— Она возилась с машиной. Не заводилась, как я понял, — человек говорил сипло и неразборчиво, поэтому трудности распознавания речи имелись у обоих. — Я проходил мимо, попросил на кусок хлеба. У богатеев на таких машинах всегда будет подаяние, не все только дают, а она дала мне аж пять фунтов и попросила проводить к самому крайнему дому на этой улице. Кажется, в ногу ранена, перевязана была. Такая красивая и такая несчастная девочка. Я довёл её куда она сказала, а она отдала мне ключи от этой машины и сказала, что я могу оставить её себе. Я ничего плохого не сделал ей.
Алфи только покивал на рассказ ветерана, а затем отошёл к своей машине, достал из сумки полтысячи фунтов, которые для него самого были пылью и сунул в грязные, зато честные руки его нового вынужденного знакомого. Человек перед ним с недоумением посмотрел на деньги, а затем на еврея, пока тот снимал с себя пальто, шляпу и шарф. Соломонс принарядил бродягу в свои вещи, похлопал его по плечу и развернулся к своей машине, чтобы продолжить путь.
— Ты любишь эту девочку, да?
Альфред без раздумий одобрительно кивнул. Звери, как оказалось, тоже умеют любить. Он распрощался с бродягой поспешно, оставляя тому возможность дожить свои малые годы достойно, чего не дали ему те, за кого он отдал свой дар слышать шум моря. Соломонс повернул в лишённый ограды открытый двор и оставил машину, лишь забрав необходимые вещи. Входная дверь дома оказалась запертой и шаловливая мысль о взломе хоть и промелькнула игривой тенью, мужчина пошёл искать другой доступный вход. Со стороны морского побережья была построена небольшая терраса, которую со зданием соединяла ещё одна дверь. Алфи повернул ручку и легко толкнул её, беспрепятственно забираясь внутрь. В доме было тихо, холодно и темно, только свет от полнолуния просачивался сквозь оконные стёкла, а глубине дома сиял помалу рдеющий огонёк. Застелена белой тканью мебель подтверждала, что здесь никто не жил постоянно, но ухаживал за двором, потому что трава была аккуратно выстрижена по периметру. Мужчина проследовал за источником света и добрался до двустворчатой двери с большими стеклянными перегородками. Она вела в небольшую гостиную, где в придерживаемом стиля барокко камине вот-вот должен был потухнуть огонёк. Рядом лежали обломки от беспощадно разбитого стула, и Соломонс подкинул их, чтобы хорошо прогреть помещение. Немногим далее на небольшом диване, спала Розалия и далеко не тихим и мирным сном. Её дыхание было тяжёлым, а жар покрыл тело испариной. Она куталась в своё пальто, а рука свисала вниз. Рядом на маленьком столике лежали окровавленные бинты и заряженный пистолет, а на полу стояла на четверть опустошённая бутылка виски. Алфи присел рядом, убирая с её лица прилипшие волосы, и женщина мгновенно открыла глаза, а рука её дёрнулась в сторону столика. Испуганный взгляд потеснило облегчение, когда он успокаивающе погладил её по руке и вложил в ладонь Звезду Давида. Розали прижала оберег к своей груди и снова прикрыла веки.
— Ты всё понял, — голос её отдавал болезненным хрипом.
— Ты оставила инструкции. Ждала и знала, что всё пойдёт к чертям.
Сержант с трудом сглотнула, облизала свои губы и согнула целую ногу в колене, в желании свернуться клубком.
— Ты был прав, тебе пора узнать обо мне всё. И как только это произойдёт, ты перестанешь быть ко мне таким благосклонным.
— У меня
