Еврей пришёл только на несколько минут раньше восьми вечера с незначительным сопровождением в лице двоих крепких мужчин, которые как на подбор с пышной растительностью на лице, в длинных чёрных пальто и высоковатых шляпах. Люди Соломонса оставили своего предводителя и поспешили отыскать свободные места у бара, а самого Альфреда уже спешила встречать лучезарной улыбкой хозяйка заведения. Они обменялись немногословными сдержанными любезностями под любопытными взглядами посетителей «Риджентс», мужчина поцеловал тыльную сторону ладони женской руки и они поднялись по ступеням на второй этаж. Новых сплетен не избежать.
— Сколько знакомых наглых морд, что аж тошно глядеть, — между делом возмутился жид, привычно сгорбившись и с тростью наперевес неспешно следуя своей медвежьей походкой за очаровательным видением к обещанному королевскому ужину. — Половине бы в тарелку плюнул.
— Не любите шумные компании, мистер Соломонс? — женщина искоса взглянула на, вопреки нелестным выражениям из уст, не отягощённое злобой лицо, что выглядело куда старше фактических лет.
— Это они меня не любят, Элизабет. А я не люблю, когда меня не любят.
Алфи, если откровенно, внешне походил больше на недо-старика, хоть и годами был ещё далёк от преклонности. Он вскоре едва тронет грань сорокалетия, поэтому был ещё полон сил и энтузиазма безнаказанно ломать законы короля. Многие незамужние вдохновлённые захватывающими байками женщины в Лондоне воздыхали по гангстеру, мечтая о прелестях и романтизме его жизни в условиях постоянной опасности, описывая его как прекрасного принца, который однажды их спасёт из лап зверя. А по факту мистер Соломонс сам был зверем. Свирепым и изнеможенным нескончаемым голодом зверем. Не успеешь и ахнуть, как он зубами вырвет тебе глотку, не боясь испачкать свою бороду.
— Фалафель, должен признать, почти такой же, как у моей маман, упокой господь её душу, — полакомившись от души богатым ужином и выпивкой за непринуждённой беседой, шуточками и звонким вперемешку с хриплым смехом, Алфи счёл нужным похвалить старания работяг кухни. — А самой у плиты такое варево слабо состряпать?
— Из меня ужасная хозяйка. Я даже врага не накормлю своёй стряпнёй, это слишком жестоко и бесчеловечно.
— Кто же Вас, красавушка, такую замуж возьмёт? — Заметно повеселевший от горячительных напитков еврей утёр искупавшиеся в винах усы заготовленной салфеткой и по-ребячески хохотнул.
— Только очень несчастный и отчаянный человек. Надеюсь, — женщина шумно вздохнула, — что те, кому Вы молитесь перед сном, уберегут этого мужчину, ведь я не люблю делать кого-то несчастнее, чем он есть.
— А Вы какого вероисповедания?
— Ребёнком родители окрестили католичкой, но мой путь с религией разошёлся. Я — человек науки, что вызывает естественный конфликт с верой. Я отрицаю существование высших сил над нами.
Соломонс в ответ только понимающе и без возражений покивал, а затем расслабленно откинулся к мягкой спинке стула, не разрывая зрительного контакта с женщиной напротив. Она ему казалась чем-то притягательным, как хорошо написанная картина, за которым находится вместительный сейф битком набитый тайнами. Такое мнение сложилось у Алфи не с потолка, он навёл справки, и ему не понравилось то, что выяснилось. Хоть и не выглядела дамочка искусственной и лицемерной, настоящего человеческого в ней было не больше, чем в нём самом. Только вот он прошёл войну, с которой вернулся без куска души, а где нежную внутреннюю натуру утратило это изящное создание — загадка. Он мысленно представил, как из копны пышных благоухающих французскими духами шоколадных волос медленно вырастают два небольших рога, как у прислужницы Сатаны.
— О Вас разгуливают Кэмденом охуенно прескверные слухи, мисс Флэтчер, — задорность и ребячество жида куда-то внезапно испарилось, когда он перешёл непосредственно к делу.
— Не думала, что Вы сплетник, — Элизабет поправила подвеску у обнажённых ключиц и повела в сторону подбородком, когда на губы пала едва заметная улыбка, схожая на ту, что делала знаменитой одну загадочную женщину с легендарного полотна в Лувре. — И что конкретно из услышанного Вас растревожило?
— Поговаривают, что Вы, дорогуша, ведьмой являетесь.
— Это Вам цыганка нагадала, мистер Соломонс? — хозяйка ресторана усмехнулась абсурдному антинаучному предположению и одновременно намекнула на сложившийся конфликт с Шелби.
— Не соскакивайте с темы, мисс Флэтчер. Ваши распри с этими ебаными цыганами меня хоть и не заботят совсем, их я улажу. А убедите ли Вы меня, что Вам можно верить… — Алфи опустил руки под стол к себе на колени. — Знаете ли, в своём городе я с особой осторожностью отношусь к женщинам, которые избегают компании, живут не по средствам, зато по поддельным документам и говорят с фальшивым, мать его, британским акцентом, да-да.
Мужчина достал из-под стола револьвер с барабаном полным пуль и направил его на собеседницу напротив. Элизабет оценивающе оглядела оружие, определила модель и калибр, состояние, а затем и то, насколько подходит средство умертвления своему хозяину. Она напряглась внутри, когда Соломонс заговорил о её личности и маленьком женском секрете, но под прицелом держалась абсолютно беспристрастной.
— Верните эту игрушку революционеру, у которого Вы её забрали. Наган совершенно не звучит с Вашей солидностью.
— …и даже ухом не ведут, когда местный криминальный авторитет угрожает им оружием, — продолжил свою мысль Алфи.
— А вы привыкли, что девочки дрожат при виде Вашего, кхм, ствола?
Когда зубы остроумия мисс Флэтчер нежно укусили еврея на ушко, она не смогла сдержать лучезарной улыбки, и даже сам Соломонс невольно усмехнулся чертовке, пропустив пару негромких хохотков, но курок всё же взвёл. Прозвучал характерный скрипящий звук, после чего шершавая подушечка указательного пальца мужчины зависла у спускового крючка.
— Настоящая Элизабет Флэтчер умерла от болезни буквально одновременно с Вашим приездом в Лондон. Она была примерно Вашей ровесницей, да-да. Всего тридцать два года от роду. Замужем не была, детей не имела. Я не был удивлён тому, что засвидетельствование смерти этой несчастной так и не нашлось. Вы присвоили себе имя чьей-то дочери и сестры, а мне стало интересно какого же хуя. Узнал немного, но мне хватило для того, чтобы задать весьма резонный вопрос. Что Вас связывает с макаронниками, дорогуша? — Мужчина наиграно подозрительно прищурился, приблизившись к Элизабет на расстояние, которое позволял разделяющий их стол.
