— Ничего то ты не понимаешь… — отмахнулась от него матушка возясь у печи, но внимательно прислушиваясь.
Близнецы видимо подустав, вышли из-за стола и ушли на улицу.
— А дальше то что? — спросила Боянка с любопытством и нетерпеливо.
— Ну сидим значит беседу ведем, узнаем, что — да как, чем живем? Потом Веценка говорит: мол есть ли еще какие таланты? Живка опять поднялась, привела дочку ряженую всю в жемчуга да колты серебряные, она рушник и платок кружевной поднесла, нам подала и стоит опять в сторонке…Ну как обычно. — сказал небрежно батюшка. — Да кстати, они там в мешке где-то лежат, в дар тебе привезли, оценишь… — сказал немного хмельной от взвара отец матушке. — Ну мы рассматриваем, а сынок то наш с девицы глаз не сводит, прямо того глади подорвется с места… хорошо, что жених на сватовстве молчит, а то от радости и "му" бы не выговорил, — смеясь подначивал Отомаша батька. Тот в свою очередь поперхнувшись, очередной раз глотнув молока, закашлялся. Его похлопал по спине улыбающийся Благояр.
— Бать, ну чего ты… — возмутился Отомаш поднимаясь.
— А что не так что ли было? Вон все подтвердить могут… — удивляясь, смеялся над смущенным и негодующим сыном батюшка.
Отомаш встал из-за стола, обиженно стрельнул глазами в батьку, забрался на печь и повернулся к нам спиной.
— А дальше что? — спросила я.
— Ну дальше сидим значит снидаем, взвар попиваем, Живка с нами села, Плеянка опять наряжаться ушла, сидим рассказываем, чем занимаемся…, что в миру делается… ну как по обряду положено, чтоб нечисть обхитрить… — пояснил отец. — Шутки шутим, да весело в общем сидели… Ну и к главному переходим так сказать… Влас спросил: Ваш товар нам люб: наш вам люб ли?
А Добрород, хвала богам, довольный сидит:
— Для купца удалого молодца, наша девица хоть куда…
Согласился в общем… Ну мы улыбаемся, что ладно все прошло, киваем, со стола встали да на крыльцо все вышли, посовещаться что да как? Через сколько свадьбу играть и что в приданное надобно. Потом вернулись, Живка опять за дочкой ушла, привела ее ну еще краше чем была, хотя может это я уже во хмелю малость был — хихикая говорил батька, подпирая щеку кулаком. Ну спрашиваем:
— Выйдешь ли к нам на крыльцо, покажешь ли бело лицо?
Она развернулась за печку ушла, да и выносит нам тыкву, рыжую такую… Ну мы то довольны все. Знать девка не прочь… считай пол дела сделано. Уселись опять за стол про приданное да время, когда обряд проводить будем обсудили, да к Житомыслу ночевать ушли, а там уж и домой позже отправились. Вот так-то… — сказал батька допивая взвар из стакана.
— Вот здорово — радостно проговорила Боянка поднимаясь, взяла грязную посуду и ушла ее мыть.
— Ну так и когда свадьба теперь? — спросила матушка утирая пот со лба.
— Через полтора лета… — пробубнил батька, поднимаясь за встающими из-за стола гостями. — Как избу для молодых справим, так и свадебку сразу сыграем.
— Спасибо хозяюшка за хлеб, соль пойдем мы по избам, ежели чего обращайтесь… — произнес Болет направляясь на выход.
Благояр тоже поблагодарив нас за гостеприимство ушел. Батька пошел с ними проводить. Я сидела на лавке и думала, чем бы себя занять, не придумав ничего лучше пошла помогать сестре к колодцу. По двору бродили близнецы и вышедший вместе со мной Зелеслав, отправившийся вместе с братьями кормить скотину. Я дошла до задумавшейся Боянки, намывающей миски и спросила:
— Подсобить чем?
— На, вытирай те, что отмыла… — сказала она, подавая мне полотенце.
— Что задумалась? — спросила я сестрицу, вновь погрузившуюся в себя.
— Да ничего, так… тоже свадьбу хочу… И чтоб любимый рядом… — мечтательно произнесла девочка.
— Уж не Мстишко ль? — ехидно поинтересовалась я, зная о сестринской болезненной привязанности.
— А коли и так, то что? — распаляясь выкрикнула сестрица, видя мои подначки.
— А то, что не пара он тебе и все это знают, одна ты принять не хочешь… — спокойно ответила я, стараясь избежать ссоры.
— Вот еще, будет меня какая-то малявка учить кто мне люб, а кто нет. Не твоего ума дело… — рассерженно бурчала сестра и замолчав снова замкнулась в себе.
— Ох, вот пока не вляпается с этой своей дурной любовью, пока ноги он об нее не вытрет, не успокоится видимо. — думала я, вытирая очередную миску.
— Ты что делать сейчас будешь? — спросила я через какое-то время.
— Ничего, к Цветанке сбегать хотела, а то завтра стирка будет не получится… — ответила поостыв Боянка.
— А мне можно? А то в избе особо делать нечего… — попросилась я.
— Да пойдем, я все равно ненадолго… — ровно проговорила девочка, моя последнюю ложку.
Перетерев посуду, мы вернулись в избу и расставив все по местам, Боянка спросила:
— Мам чем помочь еще надобно?
— Да вот горницу бы подмести да полы перемыть и тут, и в сенях… — сказала мама, перебирая крупу на кашу для ужина.
Скоренько прибравшись, предварительно разделив обязанности: я мела полы, а сестрица мыла. Вымыли горницу с сенями и освободившись отправились к Цветанке на посиделки.
Сегодня там опять собрались вся наша дружная компания. Цветанка, Франа и Юлка ну и мы с Боянкой соответственно. Та история с дракой уже позабылась и сплетничали девчонки как прежде, о женихах и соперницах. Сегодня на повестке дня был Отомаш и его удавшееся сватовство. О котором Боянка рассказала подружкам прямо с порога, не успев зайти и усесться на лавку. Девочки повздыхав и поохав, помечтали и о своем будущем и все мы разошлись по домам, Цветанку мать погнала на реку белье полоскать… Поэтому наш визит особо не затянулся. И ничем особым не отличился, просто неплохо развеялись и скоротали время.
Вернувшись домой, я подустав от непрекращающегося зноя завалилась вздремнуть. Проснулась где-то через час, поднялась и села на лавке, убедившись что в избе никого нет и время уже где-то к пяти, свистнула один из прикрытых полотном пирогов и пошла на двор.
— Сегодня же хотела еще прополоть траву на грядках. — вспомнила
