Глава 13
Герадова ночь
В этот час в столовой Холиральской академии было тяжело отыскать свободные места. Прямоугольные столы, ломившиеся от обилия блюд, вереницей выстраивались вдоль стены. Каждый из них был рассчитан на девять человек, что казалось студентам неудобным – слишком маленький, чтобы поместить всю учебную группу, и слишком большой для тесной дружеской компании.
Солнечного света, что попадал в помещение через арочные окна, было недостаточно, чтобы рассеять сумрак, и поэтому на противоположной стене на каменных выступах лежали шарообразные светильники, распространявшие неровное белое сияние. Двери столовой открывались во время обеда, а потом запирались до следующего дня.
Две колонны в зале создавали на потолке шесть квадратов, разделенных перемычками. В каждой секции виднелась фреска, посвященная магии этого мира. Четыре из них занимали стихии, пятая предназначалась дару мертвых, а шестая – магии жизни. Не хватало лишь символа энергии, но про него не забыли – вдоль стены и по краю фресок тянулся широкий обод из магического металла с зазубринами по краям. Древний артефакт, предназначенный для защиты. В случае нападения на академию именно в столовой будут прятаться студенты младших курсов и те, кто не имел магического дара.
Эмма вошла внутрь и поморщилась от подступившей к горлу тошноты. Волнение нахлынуло, порывом ветра забравшись в легкие и ядом распространившись по венам. Дочь ректора хмыкнула и, выбрав роль лидера, первой направилась к столам в поиске свободных мест. Эмма пошла следом, с каждым шагом и вдохом возвращая себе самообладание.
«Я расставлю все по своим местам», – в который раз повторила она самой себе, замечая ненавистных ей людей одного за другим.
Ивонна, Карлет, Ирида, те, чьих имен Эмма не знала, но помнила лица, и абсолютно незнакомые ей люди… Не все, конечно, относились к ней плохо, но и помочь не пытались, поэтому друзьями они для нее не были.
Клайм заметил девушку сразу, стоило ей войти в столовую. Парень почувствовал едва уловимое изменение атмосферы, будто освещение приобрело другой оттенок.
Что это? Раньше она не производила на него такого впечатления. Может, слова Дана сыграли роль?
Даниэль не ел. Он молчал, и это длилось уже слишком долго… Некромант никогда не страдал болтливостью, обычно говорил кратко и по делу, но даже для него такая погруженность в себя была странной.
– Он меня пугает, – доверительно прошептал маг воздуха Клайму. – Что-то произошло вчера?
– Не знаю.
Можно было не скрывать от Дана их беседы. Парень прекрасно слышал каждое слово, но не реагировал. Во рту ощущался вкус смерти, напрочь испортивший Даниэлю аппетит.
У каждой смерти свой вкус и запах. Порой души людей казались некроманту более материальными, чем их тела. Когда Райалин улыбнулась, он увидел силуэт, вспыхнувший золотом. Запах свежести, такой же, какой источал цветок перема, достиг его ноздрей, но все испортил кислый вкус, осевший на языке.
Когда она взглянула на Даниэля, к кислоте примешалась горечь, вкус стал невыносим, а желудок скрутило в спазме. Если бы он уже не сталкивался с подобным раньше… Частенько парню приходилось поднимать мертвецов с кладбища академии, где хоронили лишь отъявленных преступников специально для практики некромантов. Запах и вкус возникает преотвратный, но это лишь малая доля того, что осталось спустя пару десятков лет в могиле. Если оживить такой труп сразу после смерти, поднимется невыносимый смрад – отпечаток их скверных поступков. Дар смерти впитывает характер и дух, слабый человек его просто не вынесет.
* * *На другом конце зала, кое-как отыскав два свободных места рядом, расположились Эмма и Дарла. Большую часть времени они молчали, второкурсники, сидящие по бокам, тоже.
Эмма ощущала чей-то взгляд, что отзывался зудом между лопатками. Но она находилась в людном месте, поэтому не придала ему значения.
– Что? – спросила девушка, поймав на себе пристальный взгляд Дарлы.
– Ты помнишь наших богов? – Девушка чуть склонила голову.
– Нет. Их несколько?
– Да. Всего три.
– Как-то при мне упоминали Серила.
– Он один из трех, – кивнула Дарла. – Тирэн, Серил и Джала.
– Джала – женщина? – уточнила Эмма.
– Ага. Богиня судьбы и смелости. Той смелости, которой будет достаточно, чтобы изменить предначертанное. – Девушка, взяв из вазочки несколько красных ягодок с белыми точками, отправила их в рот.
– Противоречиво.
– Да. Но перед принятием важного решения люди молятся именно ей, чтобы она благословила их выбор. «Larkum a Darkum» – на языке магии «Приди и Направь».
– Почему ты решила поговорить о ней?
– Да так. Молитвы необходимы, даже не верь я, что боги существуют, – все равно бы молилась. Вера помогает не хуже успокоительной настойки.
Задумавшись, Эмма отчасти согласилась с девушкой.
Каждому необходимо во что-то верить. Но она и не думала полагаться на богов этого мира, доверяя лишь своим силам и желанию вернуться домой.
– А кто поклоняется другим богам?
– Тирэн и Серил – два брата в одном теле. Первый – бог магически одаренных людей, а второй – всех остальных.
Подобное разделение возмутило Эмму, но она промолчала.
Девушки вновь замолчали, но от соседнего столика то и дело доносились обрывки фраз.
Поначалу Эмма не придавала им значения, но слушала, решив не игнорировать информацию, что сама плыла ей в руки.
Вскоре девушка обнаружила, что сильно склонилась к говорившим, выдавая себя. Она до конца и не разобралась в услышанном, лишь по взволнованным голосам догадываясь о важности обсуждаемого. Лишь упоминание неизвестного приза от ректора академии четко донеслось до ее ушей.
– Герадова ночь. – Дарла усмехнулась. Она знала главную тему, что заняла умы студентов академии. – Ты, разумеется, о ней не помнишь?
– Нет.
– Ты даже не представляешь, насколько элементарные вещи мне приходится тебе рассказывать, – закатив глаза, проговорила Дарла.
– Ну уж прости, что я ничего не помню, – пробурчала Эмма. – Но ты же меня просветишь?
– Попробую, – отозвалась дочь ректора, отложив ложку. – Есть история о маге Гераде. Несколько столетий назад, когда шла долгая кровопролитная война между Морладом и Риттерином за морем, он украл сокровище вражеского королевства, хранившееся под семью замками, и тем самым прекратил войну. – Дарла склонилась к Эмме. – Семь замков и семь ключей, хранившихся у самых уважаемых воинов короля, а дворец – огромный лабиринт, и не обойти все его комнаты и закоулки даже за сутки.
– Звучит как сказка. – Голос Эммы звучал недоверчиво, но ее фантазия уже вовсю рисовала необычайных размеров замок с каменными фигурами несуществующих животных на крышах и башнями, устремленными к небесам.
– Возможно. Но не перебивай. Вся загвоздка в том, что украсть один ключ недостаточно, вместо него создадут другой, а ты останешься с бесполезной железякой на руках. За одну ночь маг воды Герад отыскал всех семерых воинов, пока они спали. Наутро, когда открыли глаза, они нашли пустое хранилище – ни вора, ни сокровищ. Правда или вымысел, но, говорят, дворец в Риттерине действительно громадный.
– Как он это сделал? – спросила Эмма.
– Не знаю, – пожала плечами Дарла. – До сих
