Не успел. Что-то тяжелое ударило его в грудь, выбив воздух из легких, и, прежде чем Варго успел прийти в себя, Визерис повалил его на землю. Ошеломленный Хоут глянул в сторону девочки, в руках которой была сумка, когда-то хранившая главное богатство брата и сестры Таргариенов - окаменевшие яйца. Сейчас одно из них валялось рядом, пущенное меткой рукой принцессы-дракона.
Визерис, тем не менее, воспользовался ошеломлением противника в полной мере. Он с удивительной для его состояния скоростью перехватил выпавший из ладони мужчины кинжал. Однорукий парень на мгновение завис над наемником, словно воплощение возмездия, которое, наконец, настигло Варго Хоута.
- Я же говорил, - тихо произнес дракон, силясь сделать вздох. Голос его при этом звучал удивительно спокойно, особенно для того, кто находился на пороге смерти: - Что не буду рабом вечно…
Словно подтверждая его слова, огонь, наконец добравшийся до просмоленной ткани палатки, вспыхнул особенно яростно, мгновенно охватывая стены. Вспышка пламени, добравшегося до вожделенной пищи, на секунду ослепила наемника, а Визерис выбрал именно это мгновение, чтобы безжалостно нанести удар.
Прямо в горло.
Боль оказалась вовсе не такой сильной, как ожидал Варго, ему даже на секунду показалось, что паренек промазал. И только спустя мгновение до него дошло, что вот этот фонтан красной жидкости, бьющий куда-то в сторону, это и есть его кровь. Хоут пришел в ужас, попытался остановить кровь, а вместе с ней и быстро ускользающую от него жизнь. На секунду удивился насколько тяжелыми вдруг стали руки, и как плохо они его слушаются.
Краем глаза наемник заметил девчушку, бросившуюся к брату, и положившую его голову к себе на колени. Пришла злорадная мысль, что и самому Визерису осталось недолго. Остатки сознания, отчаянно цепляющиеся за реальность, дабы не соскользнуть в небытие, обратили внимание на огонь, который уже жадно поедал крышу его роскошной палатки. Сейчас пламя доберется до несущих конструкций его немудреного жилья, и потом… Что потом?.. Это было важно, Варго попытался додумать мысль, но у него никак не получалось…
- Не волнуйся, брат, - донесся до затухающего сознания голос Дейнерис. - Ты же сам мне говорил, что драконам не страшно пламя…
Последними звуками, которые слышал Варго Хоут в жизни, был усталый голос Визериса Таргариена:
- Да, точно… Как я мог забыть?…
*
Лейтенанта “Бравых Ребят” звали Урсвик, иногда за глаза добавляя “Верный”. Не за верность, конечно. Скорее - наоборот. Не было для него авторитетов, он служил тому, кто больше заплатит, как, впрочем, и любой наемник.
У такой жизни были свои плюсы. Так Урсвик мог получить много женщин, если бы желал их, или любые богатства, до которых сумел бы дотянуться своим мечом. К сожалению, некоторые ограничения накладывал Варго Хоут, и меч Урсвика неожиданно оказывался на целый локоть короче, чем хотелось бы.
Справедливости ради, надо отметить, что Хоут позволял своим подчиненным куда больше, чем другие предводители. Это не всегда было хорошо, но в данном случае, Урсвик был недоволен капитаном Бравых Ребят.
Дело в том, что у лейтенанта отряда была маленькая слабость - он любил молоденьких девочек. И рыжеволосая чертовка из пленниц очень понравилась Верному. Однако Хоут не позволил своему подчиненному получить малышку - даже после того, как сам сорвал цветок ее девственности. Да и вообще никому не позволил. Это бесило Урсвика, но поделать с этим он ничего не мог. Просто запомнил на будущее.
Верный знал, что у Варго есть свои странности, но, право же, у кого их нет? Лейтенант понимал - у капитана на девочку свои планы, но это не умаляло вспыхнувшей и не желающей уходить обиды.
Огонь он заметил не сразу. Сначала до его носа донесся едва заметный запах гари, затем - странный, все усиливающийся гул. Урсвик сбросил с себя потрепанную рабыню-пленницу, которая неумело пыталась изображать страсть, дабы избежать очередной порки, кинулся на улицу, на ходу застегивая штаны.
Его отбросило волной жара, а сила незнамо когда разгоревшегося пламени ослепила. Палатка, из которой он только что выбрался, вдруг вспыхнула словно спичка. Изнутри донесся душераздирающий крик, и люди начали выбираться наружу - кто через вход, кто - протискиваясь под толстой, просмоленной тканью, которая все больше окутывалась покрывалом из горящего пламени.
Небольшая бухта не предоставляла много места для лагеря, поэтому палатки стояли очень кучно, особенно в центре, а ветер, словно бы специально подгадавший момент, дабы начать свой вечный разбег в сторону моря, раздувал неведомо откуда появившееся пламя, заставляя его перекидываться с одной палатки на другую.
Вокруг бегали люди. Их рты были открыты, словно они кричали, кричали не переставая, но Урсвик не слышал ни звука. Лейтенант стоял, словно очарованный бушующим пламенем, не обращая внимания на то, как выгорают его собственные кустистые брови. Мимо пробежала абсолютно неуправляемая лошадь. Верному пришло в голову, что дотракийцы из Бравых Ребят, традиционно заботящиеся о своих лошадях, а значит и обосновавшиеся у самого края лагеря, смогут с легкостью выжить. А вот среди квохорцев, лиссенийцев и иббенийцев пламя возьмет обильную жатву.
Вдруг в застывшего посреди горящего ада Урсвика врезалась какая-то рабыня, бегущая прочь, не разбирая дороги.
Это привело лейтенанта в чувство. Он метнулся прочь, пытаясь найти единственно возможный путь к спасению среди горящих жилищ еще недавно спокойно храпящего лагеря.
Вскоре к нему присоединилось несколько человек. Потом еще. А еще через несколько мгновений, в его компании бежало человек тридцать, спеша, обгоняя и расталкивая друг друга.
Урсвик был уже немолод, и его ноги растеряли часть своей быстроты и легкости. Он бежал, то и дело замечая, как его обгоняют другие, кто-то даже толкнул немолодого наемника плечом, и тот едва удержал равновесие, продолжая бежать, от стены пламени, стремительно распространяющегося все дальше и дальше.
Вдруг молодая лхазарянка, бежавшая прямо перед ним, споткнулась, упала, растянувшись на земле прямо перед Урсвиком. Чтобы не упасть, наемник в последнее мгновение оттолкнулся от земли, но чуть не рассчитал силу броска, поэтому его окованный сталью сапог приземлился прямо на спину бедняжки. Та хрипнула, но Урсвик был слишком занят попыткой сохранить равновесие, чтобы обращать внимания на ее реакцию. Удержался на ногах, метнулся прочь, не заботясь более об оставшейся лежать на земле девушке.
Воздух в легких заканчивался, пепел, кружащийся в воздухе, словно снег, которого немолодой наемник никогда ранее в своей жизни не видел, забивал ноздри, так что трудно было дышать. Урсвик продолжал бежать, то и дело оглядываясь назад, приходя в ужас от того, насколько громким может быть гул досыта накормленного огня.
Наемник не знал, сколько времени прошло, пока он кружил меж палаток, пытаясь выбраться из ловушки, в которую
