После этого боги, наконец, смилостивилось над бедной девушкой, и ее сознание покинуло ее.
*
Боль не проходила. Она сводила с ума, тем, что, казалось, поселилась в несуществующей более кисти, и уходить оттуда не собиралась. Сколько бы я не убеждал себя, что руки больше нет, что болеть там уже буквально нечему, мозг отчаянно отказывался в это верить.
Я знал что это. Такие боли называются фантомными, и даже существует метод лечения, который позволяет избавиться от них. Вот только в данных условиях, мне реализовать такой метод пока не грозит.
Странно, но страха не было. Была злость - на себя, на этого Варго Хоута, на Болера, на Илларио, на весь этот чертов мир. Ненависть, ярость и злоба поднимались волнами, и бессильно разбивались о железобетонный волнорез моей апатии, трансформируясь в глухое раздражение, которое продолжало копиться где-то внутри кровавым гнойником.
Единственное, что меня хоть чуть-чуть сейчас волновало - благополучие Дейнерис. Девочка, по сути, ни в чем не виновата, а я втянул ее в такие неприятности, что лучше бы она оставалась в поместье магистра Пентоса. Я уже десять раз пожалел, что тогда решил действовать именно так, а не иначе, но… что я могу сказать? Лишь сакраментальное: “Тогда это казалось хорошей идеей”.
Кто-то скажет, что я больно уж спокоен для человека, которого лишили руки. Да, пусть не основной, но потеря правой кисти - далеко не приятное событие.
Согласен по всем пунктам. Однако в тот момент мне все еще было все равно. Ну, потерял руку, подумаешь. Я все равно не собирался проживать “долгую и счастливую” жизнь, да и будем честны, Визерис Таргариен заслужил подобное наказание. Вот только наказание за него несу я, но, черт возьми, кого это волнует в этом несправедливом мире?
Странно, что после суровой расправы, меня не выбросили за борт, ибо, лично по моему мнению, я уже бесполезен. Однако у Варго, очевидно, были какие-то планы, потому что меня, в числе всех остальных рабов, погрузили на корабль “Бравых Ребят”, и мы отправились… куда-то. Лоханку Болера наемники отправили на дно. Туда ей и дорога, если хотите знать мое мнение.
Плыли недолго, и уже к полудню следующего дня причалили в какой-то неприметной бухте. Варго был явно доволен своей вылазкой: неплохой куш, плюс наши с Дени деньги, “честно украденные” у магистра Мопатиса, да еще и три яйца дракона, каждое из которых стоит целое состояние. Есть отчего быть довольным.
Вскоре меня притащили в какое-то помещение. Девушек, в том числе и Дейнерис, увели в куда-то в другое место, а мужчинам… выдали доспехи. В этот момент я слегка подзавис. Выдавать оружие и защиту рабам? Да, плохенькие, да, не по размеру, да такие вряд ли защитят от чего-то серьезного, но… это же доспехи! Это что еще за аттракцион невиданной щедрости? Так ведь рабы и восстание поднять могут!
Выяснилось, что с оружием я поторопился. Его нам выдавать никто не собирался. А делали из нас самое натуральное пушечное мясо - мы должны были “создавать массовку” (видимо, это как-то влияло на оплату), плюс именно на рабов Варго планировал принимать основные удары вражеских сил.
А то, что эти самые “вражеские силы” будут никто не сомневался.
Я продолжал волноваться за Дени, однако поделать хоть что-то не мог. На все вопросы наемники отвечали веселыми шуточками, смысл которых мне совсем не нравился. Искать ее самостоятельно мне бы никто не позволил.
Так прошло пара дней.
Вдруг в палатку к рабам вошел сам Варго Хоут. Увидев меня, он удовлетворенно улыбнулся, и знаком что-то приказал двум наемникам. Те подхватили меня за плечи, с явным намерением сделать больно, если вдруг начну упираться. Пришлось подниматься, хоть не очень-то и хотелось.
Мы подошли к палатке вход в который охранялся каким-то увальнем, который выглядел столь довольным, что захотелось просто съездить ему по улыбающейся харе.
- Входи! - коротко приказал Варго.
А я вдруг понял, что не хочу. Понял, что если войду внутрь, обратной дороги уже не будет, что изменюсь навсегда.
- Входи! - на этот раз в голосе Хоута была неприкрытая угроза. Я встретился взглядом с карими глазами “козла”, как его тут часто называли за квохорский шлем в виде козлиной головы, и понял, что даже если не войду, меня втолкнут внутрь силой.
Вздохнул, и шагнул через порог, предварительно отодвинув входную ткань палатки искалеченной культей.
В нос ударил резкий запах. Я не смог с ходу определить, чем именно пахнет, но спустя пару секунд этого уже не понадобилось.
Дени лежала на широком ложе. Полуобнаженная, но свернувшаяся в позе эмбриона, она сейчас казалась совершенно беззащитной и абсолютно… сломленной. Взгляд ее был пуст, лицо превратилось в застывшую маску. На теле ее видны были синяки, особенно в районе спины и… того, что пониже.
А я вдруг с ослепительной четкостью осознал, что это за запах. Семя. Мужское семя.
Мою сестру явно насиловали, причем не один раз.
Осознание этого накатило, смяв всю апатию, которое мягким саваном укрывало мое сознание от невзгод внешнего мира.
- Ну что? - раздался насмешливый голос Варго. - Н’лавится вид? Мои лебята уже достаточно с ней повесе’и’ись, так что, ес’йи хочешь, могу оставить вас наедине… Хочешь?
Я почувствовал приступ тошноты, но с усилием проглотил горькую желчь. Шагнул вперед, попытался обнять сестру, но та, с ужасом отпрянула в сторону, зажмурилась, тихо подвывая от боли и унижения.
Причина. Моя единственная причина жить превратилась в… это? Я не смог защитить единственное дорогое мне существо, не сумел оградить ее от ужасов этого жуткого мира. Я виноват. Никто, кроме меня.
Но почему?
Почему я поступал именно так, а не иначе? Почему?..
Да потому что мне было все равно. Я не ощущал себя Визерисом Таргариеном. Для меня он был очередным аватаром в какой-нибудь компьютерной игре по мотивам известной вселенной. Мои поступки никак не повлияют на меня - меня Андрея Суворова, примерного семьянина и неплохого хирурга. Никак не скажутся на моих родных, на моей работе, жизни. Я всего лишь игрок, которому доверили судьбу кого-то чужого, почему мне должно быть до него дело?..
Я не осознавал этого, просто погряз в жалости к самому себе, забыв, что отвечаю так же и за сестру. За это невинное создание, которое не должно было страдать из-за моих ошибок.
Но пострадало. Все потому что я никак не мог смириться с тем простым фактом, что я - больше не Андрей Суворов. Я просто не мог принять… принять самого себя таким, каким стал в этом новом мире.
И за это буду расплачиваться всю оставшуюся жизнь.
