— Может, поспишь немного?
Лизи покачала головой.
— Не могу. Боюсь, что мне приснится что-нибудь страшное, не хочу это видеть, не хочу вспоминать.
Артур закурил новую сигарету и встал у окна. Лизи перебирала пальцами мокрые волосы, распутывая узлы. Вчерашняя бодрая красавица осунулась, растеряла весь свой пыл и выглядела подавленной. Иногда она вытирала рукавом слёзы, а потом куталась в рубашку, затравленно озираясь, словно преступники могли вынырнуть из ниоткуда.
— Хочешь, я буду встречать тебя после работы? Я мог бы приезжать за тобой или ждать у метро.
Лизи вздрогнула, словно не ожидала снова услышать голос Артура.
— А как же твоя работа? Тебя отпустят?
— А почему меня не должны отпускать?
Артур стряхнул пепел на пол и затянулся. Докурив, он открыл окно и выбросил окурок на улицу. Лёгкий ветерок непрошеным гостем ворвался в комнату и растрепал изумрудные волосы Артура, рассыпал их по плечам, и Лизи посмотрела на него, улыбнулась, ненадолго отогнав грусть. Озорной ветер хозяйничал в комнате, шелестел в ворохе бумаг на столе, путался в волосах Лизи, послушным псом тёрся о руки Артура.
— Я вызову полицию, — задумчиво произнёс Артур, иногда касаясь большим пальцем губ, это решение далось ему непросто.
— Я не уверена…
Артур не стал слушать Лизи. Он сел на столик, поставил на колени телефон и снял трубку, зажав её между ухом и плечом. Определённо смысл в этом был, и пока рано открывать козыри кому бы то ни было. Подождут немного. Артур затаится, выждет время и тогда, только тогда…
«…слушаю. Что у вас случилось?» — прервал женский голос мысли Артура.
— Вооружённое нападение на девушку, её избили. Пришлите, пожалуйста, кого-нибудь. Да, диктую адрес.
Лизи волновалась и теребила край одеяла, а когда Артур потянул его из её рук, вцепилась в него мёртвой хваткой.
Суки. Они ответят за неё, он достанет каждую гниду из-под земли. Заставит грызть асфальт, кастрирует подонков тупым ржавым ножом, а потом скормит этим сукам их яйца. Артур тяжело вдохнул и вытер лицо ладонями, стряхивая с себя наваждение. Он незряче оглядел комнату, чувствуя, как приступ подкатывал к горлу, как душил, словно удавка. Он растёр шею, пытаясь отдышаться. Тёр глаза, будто ему в лицо бросили горсть песка. Нельзя. Не здесь и не сейчас. Он мысленно повторял про себя, как молитву: «Я Артур, меня зовут Артур».
— Всё в порядке? — Лизи испугалась, сначала вжалась в диван, словно увидела привидение, а потом дотронулась дрожащими пальцами до Артура.
Наваждение спало. Но ком в горле всё ещё мешал дышать, и Артур, прикрыв рот ладонью, хохотнул и издал сиплый хрип. Он чувствовал, что вот-вот задохнётся, и поднял на Лизи взгляд. Он не мог сосредоточиться на мыслях, они разлетались, рассыпались на мёртвые словами, которым не суждено родиться и обрести свободу. Суки. Артур хохотнул снова, схватился за горло и зашёлся в удушающем хохоте. Он смеялся и чувствовал, что тонет сам в себе. Суки. И новая волна ледяного смеха накатила, накрывая и заставляя хрипеть. Артур сложился пополам, давясь смехом и вытирая накатившие слёзы.
Лизи откинула одеяло, пересела к Артуру и обняла его. Сначала прикосновение было робким, пугливым, полным сомнений, словно она обнимала улей, полный гудящих пчёл. А затем её дрожащие пальцы вцепились в кожу Артура, ногти заскребли по ней, оставляя красные следы. Он приподнялся и уткнулся носом в её волосы, всё ещё сотрясаясь от хохота. Жадные руки крепко прижимали её. Несмотря на приступ, Артур всё чувствовал, всё понимал, хотел поцеловать Лизи, утешить её, а вместо этого выплёвывал жуткий смех, осознавая, что только что чуть не выпустил на волю Джокера.
Лизи положила голову на плечо Артура и зажмурилась.
Приступ постепенно утихал, прячась насытившимся демоном обратно в грудь, чтобы отсидеться до поры до времени и вырваться на свободу в неподходящий момент. Лизи тихо плакала. То ли он её напугал неконтролируемым приступом, то ли она опять вернулась в страшное, мутное вчера, наполненное пугающими тенями. Прошлое любило оставлять отпечатки монстров за плечами, подкладывало чудовищ в постели, заставляло мысленно совокупляться с ними и в муках рожать новых ненасытных, жадных до крови чудовищ.
— Всё будет хорошо, — протянул Артур и сгрёб со стола мятую пачку.
Он привычно зажал сигарету между зубов и прикурил от зажигалки, слушая, как Лизи всё ещё всхлипывала. Она вся дрожала.
— Артур, — она часто и громко вздыхала, глотая нервные вздохи, — я не всё тебе рассказала. Вчера…
В дверь постучали, скучающий голос прервал её на полуслове:
— Полиция!
Артур зачесал волосы назад, пальцы утонули в изумрудных прядях и пригладили их. Он хотел взять сигарету, но передумал. Постучал пальцами по столу и усмехнулся. Затем хлопнул себя по коленям и поднялся.
— Иду, — отозвался он, когда снова постучали. — Сейчас открою.
На пороге стоял высокий полный мужчина, синяя форменная рубашка плотно облегала живот, и в притаившейся пугливой тишине как будто слышно было, как трещали от натуги пуговицы. Из-под фуражки топорщились баки. Полицейский держал блокнот, зажав между листом и пальцами, перепачканными чернилами, ручку. Он огляделся, бросил скучающий взгляд на Артура и, не дожидаясь приглашения, протиснулся в квартиру.
***
Лизи всё ещё шмыгала носом и вытирала рукавом рубашки слёзы. Она пересела на диван и закрыла ноги одеялом, густо покраснев при этом. Кошмар. На ней ведь только эта рубашка. Что подумает коп? Что Артур сутенёр, а она проститутка?
Полицейский обошёл комнату, заглянул в ванную, брезгливо перерыл около корзины одежду носком ботинка. Приподнял ручкой перепачканную в крови и рвоте кофту, бросил обратно на пол и вытер об себя пальцы, словно через ручку мог запачкать их.
— Что внутри? — он вышел из ванны и поставил перед Лизи баночку с таблетками. Сел на край стола и цокнул языком.
— Я состою на учёте у психиатра, — голос Лизи ещё не окреп.
«А-а», — разочарованно протянул коп и снова огляделся. Остановил взгляд на Артуре и спросил:
— А это кто такой?
— Я её… — Артур почесал затылок, теряясь в словах.
— Мы живём вместе, — спасла ситуацию Лизи. — Его зовут Артур.
«Ага, любовники значит», — пробурчал себе под нос полицейский и что-то записал в блокнот. Бросил на Лизи долгий испытующий взгляд, рассматривая рубашку. Лизи стало не
