— Строптивая и дикая. Мне нравится.
Он подцепил небольшой непослушный локон, тёмный, цвета горького шоколада и отрезал. Похлопал себя по карманам, выудил зелёный платок и завернул в него волосы.
— У нас ведь есть ДНК Брюса Уэйна? Да? Посмотрим, не наврала ли ты нам, птичка.
— Что если наврала? Что тогда?
Джокер причмокнул, пожал плечами и улыбнулся:
— Тогда я отправлю тебя полета-ать.
— А если я с вами не пойду?
Он вздохнул и знаком попросил у одного из наёмников верёвку.
— А выбора у тебя нет, красавица.
Одри посмотрела в его безумные глаза. Она не видела злобы или ненависти, она видела интерес. Кто такой Джокер? Шутник масштабов Готэма. Может, Одри — повод для его очередной шутки? Можно строить из себя жертву, биться в истерике и лить слёзы, которые не проймут ни Джокера, ни его головорезов, а можно посмотреть, что будет дальше. Прости, море, никак не получается встретиться.
Одри изобразила наивность и послушно протянула руки. Верёвки плотно легли на её запястья, обнимая, словно змея жертву.
***
Одри сидела на стуле и покачивала ногой. Совсем не так она себе представляла плен. Хотя до этого дня, надо признать, она вообще не думала, что с ней такое может произойти. А ведь мечты о вольной жизни были так близки, рукой подать, и вот они: манящая Франция, жизнерадостная Италия, ласковое и неспокойное море Греции. Но грёзы разбились о скалы действительности. Наверное, если бы Одри жила у отца, рядом с ним, она бы лучше понимала весь масштаб грохочущего имени Брюса Уэйна. Она знала отца по его звонкам, по видеосвязи, изредка он прилетал к ней в Тауншип, в основном на рождество и на день рождения, плюс-минус десяток дней в году. Он думал, что заменил ей отца, подсунув взамен лакеев, гувернанток, нянек, учителей, по поводу и без присылал дорогие подарки, дарил сертификаты в лучшие дома моды. Всё это было для неё безделушками. Как новое платье от Диор заменит отца?
А гувернантка? Она целовала Одри перед сном не потому, что любила её, а потому, что ей за это платили.
Так кто из них заигрался больше? Одри, которая мечтала утром выходного дня увидеть живую улыбку отца, а не по видеосвязи? Настоящую, сияющую, только для неё. Или папочка заигрался, забыв, что детей надо любить не на расстоянии?
Она огляделась. Полупустая комната, ничего лишнего: стол, стул. Минимализм во всей своей красе, папе бы понравилось. Разве что свисавшая с потолка лампочка не произвела бы должного впечатления, а так очень даже. Почти уютно, если не считать связанных рук. И наручников, которыми Одри приковали к стулу. И только она представила себе, как сбежала бы со стулом наперевес, щёлкнул замок.
В комнату вошёл Джокер, для него принесли ещё один стул, и он сел напротив Одри. Улыбнулся уголками губ и причмокнул.
— А птичка нас не обманула. Уэйн и впрямь твой папочка, а ты его единственная наследница. Так в чём же дело? Мало давал на карманные расходы?
Одри мотнула головой, стряхивая с лица непослушные волосы. Выглядела она, наверное, так себе: как пить дать, от аккуратно уложенного с утра каре не осталось и следа.
— На жизнь хватало, — Одри разглядывала Джокера, его грим, костюм — с иголочки. Смыть краску, так и не подумаешь, что преступник. Джентльмен с чувством стиля. Но…
— Тогда почему Брюс Уэйн отпустил своё сокровище?
— Он не отпускал. Я же говорила: я сбежала из дома.
— А дальше? Вот ты сбежала, и что ты чувствуешь теперь?
Одри смутилась, всего на миг, и тут же взяла себя в руки:
— У меня был план…
— Пла-ан? У тебя был план, красавица? А ну-ка поделись им со мной.
Джокер поставил стул вплотную к Одри и сел напротив неё. Он разглядывал её, не скрывая интереса. А ведь мог убить в любую минуту, лишить «Уэйн корпорейшн» будущего, отнять у сильнейшего человека всё. Наверное, это шутка в духе Джокера, но почему-то он не убивал Одри. Она ещё жива. Почему?
Он осторожно, что-то напевая себе под нос, убрал с её лица волосы за уши. Внимательно посмотрел на Одри, прищурившись в ожидании ответа.
— Я хотела уехать в Европу, а потом на море, подальше ото всех, кто меня знает. По плану…
— План!
Джокер хлопнул в ладоши, и Одри вздрогнула. Он приблизился к ней и втянул воздух. Улыбнулся.
— Сейчас я тебе расскажу, что такое план.
Он почти касался губами её ушка, обжигая дыханием и словами. А пальцы касались плеча Одри, тихонько опускались до её ладони и поднимались обратно. Медленно. По коже бежали мурашки. Одри сцепила пальцы в замок, она хотела заглянуть в глаза Джокера, прочитать безумие в них, но он перехватил её за подбородок. Дотронулся до губ, стирая с них розовую помаду. «Красивая», — прошептал он.
— Пла-ан, — небрежно протянул Джокер, — это фиаско. Это как если бы ты ставила на семь, а выпадало восемь. Чувствуешь иронию? Если ты что-то планируешь, то готовься проиграть. Ты сбежала от папочки в поисках себя, а нашла меня. А ведь у меня не было плана разузнать что-нибудь эдакое о Брюсе Уэйне. Жизнь посмеялась над тобой. И знаешь, что важно?
Одри внимательно слушала.
Джокер тихонько, почти любя чмокнул её в щёку и заглянул в её глаза.
— Страх. В нём весь смысл.
— Но… я вас не боюсь, — соврала Одри.
Джокер покачал головой:
— О нет, сегодня гвоздь программы не твой страх, красавица. Уже хочешь обратно к папочке?
— Хочу сделать что-нибудь безрассудное, чтобы сделать ему больно, как он мне, — Одри не чувствовала себя настолько уверенно, как хотелось бы, но она пыталась хорошо сыграть роль бесстрашной пленницы.
***
— Мистер Уэйн!
— Майкл, я занят, — Брюс обвёл взглядом зал. — У меня совещание.
— Это важно…
— Майкл, это подождёт. Я закончу через час и…
Майкл приподнял руку и помахал диском:
— Нет, не подождёт. Это касается Одри.
— Вы нашли её? — Брюс поднялся с места.
Майкл, его помощник, покачал головой:
— Не совсем.
Из соседнего кабинета выгнали всех, кто там был, и Брюс приказал включить видео. С ним остались только Майкл и Люциус.
Камера сфокусировалась на Джокере, и он приветливо махнул рукой.
— Уйэн! Давненько не виделись. Как поживаешь? Как бизнес? Как дочка? Оу! — Джокер щёлкнул пальцами. — Постой-ка, она же у меня.
Он подал знак, и один из наёмников подвёл Одри.
Брюс пригляделся: видео снимали на крыше одного из небоскрёбов. «Узнайте, где это место», — отдал он приказ Майклу, и тот кивнул.
— Так вот… О чём это я? Ах да.
