А затем кто-то стучит по моему плечу.
— Эй.
Когда я поворачиваюсь, все, что вижу, это летящий кулак — скажем так, когда вас кто-то бьет по носу, у вас появляется ужасно-жуткая боль. Я сгибаюсь пополам и закрываю глаза. На губах ощущается теплая, липкая влага. Мой нос кровоточит.
— Уилл, что ты делаешь? — я слышу, как Кармел кричит на него, к ней присоединяется Томас, а Чейз в это время хрюкает. По коридорам раздаются звуки потасовки.
— Не защищай его, — отвечает он, — Ты не видела новости? Кого-то убили.
Я распахиваю глаза. Уилл таращится на меня через плечо Томаса. В любой момент на меня готов прыгнуть Чейз со светлыми колосовидными волосами и футболкой, обтягивающей его мускулы, но пока он просто отталкивает Томаса, как только его названный лидер знаком головы указывает двигаться вперед.
— Это была не она, — я шмыгаю носом и глотаю кровь. Она соленая и на вкус, как старые монеты. Я вытираю ее тыльной стороной ладони, оставляя на ней ярко-алые разводы.
— Не она? — с сарказмом переспрашивает он. — Разве ты не слыхал о свидетелях? Они сказали, что слышали плач и рычание, издаваемое тем бедолагой. А также голос, вообще не принадлежащий человеку. Они сказали, что тело расчленили на шесть кусков. Вам что-нибудь напоминает подобное?
— Напоминает кое-кого, — огрызаюсь я. — Какого-то сумасшедшего из магазина дешевых товаров.
Но это не так. А воображаемый беззвучный голос человека заставляет мои волосы встать дыбом на затылке.
— Ты такой слепой, — отвечает он. — И в этом твоя проблема. Стала, с тех пор как ты сюда переехал. Майк, а теперь и этот бедный сопляк в парке, — он останавливается, касаясь своего жакета, и достает нож. Он указывает им на меня, обвиняя. — Так выполняй же свою работу!
Он идиот? Он должен выглядеть расстроенным, а не вытаскивать его посреди школы. Его конфискуют, если он не подпишется на еженедельные посещения консультанта-педагога, либо же исключат, а мне потом придется ломиться бог знает куда и вернуть нож назад.
— Отдай его мне, — говорю я. Мой голос звучит странно; нос перестал кровоточить, но сгустки крови все еще ощущаются в нем. Если бы я дышал через него, разговаривал бы нормально, но вместо этого я проглатываю кровь, и все повторяется вновь.
— Почему? — спрашивает Уилл. — Ты же не пользуешься им. Поэтому, может, мне стоит попробовать?
Он направляет нож на Томаса.
— Как думаешь, что произойдет, если я порежу живого человека? Отправит ли он его в тоже место, что и мертвых?
— Отойди от него, — шипит Кармел. Она занимает позицию между Томасом и ножом.
— Кармел, — Томас оттаскивает ее назад.
— Так ты верна ему, да? — спрашивает Уилл и кривит губы так, будто ему никогда в жизни не было так омерзительно как сейчас. — Зато никогда не была верна Майку.
Мне не нравится, как все разворачивается. По правде сказать, не знаю, что случится, если атаме поранит живого человека. Насколько мне известно, такого еще никогда не случалось. Поэтому не хочу даже думать о ране, которую он способен нанести; что он может запросто им провести по лицу Томаса, оставляя за собой черный порез. Мне нужно срочно что-то предпринять, и иногда я начинаю вести себя как законченный мудак.
— Майк был мудаком, — громко говорю я. Мои слова повергают Уилла в шок, на что я и рассчитывал. — Он не заслуживал верности. Ни Кармел, ни твоей.
Теперь он полностью сосредоточен на мне. Под школьными флуоресцентными лампами ярко сияет лезвие. Даже если мне и любопытно, не хочу, чтобы по моей коже проводили ножом. Мне интересно, если я связан с ножом, а моя кровь имеет силу над ним, защитит ли он меня. Я взвешиваю в своей голове вероятности развития событий. Стоит ли наброситься на него? И отобрать его силой?
Но вместо разочарованного взгляда Уилл скалит зубы.
— Знаешь, я собираюсь покончить с ней, — говорит он. — С твоей дорогой маленькой Анной.
Моя дорогая маленькая Анна. Это так заметно? Все это время мой интерес был очевиден для всех, кроме меня самого?
— Она больше не слабая, идиот, — шиплю я. — Волшебный нож или нет, но ты не приблизишься к ней не больше чем на шесть футов.
— Посмотрим, — отвечает он, и у меня щемит в груди, когда я вижу, как мой атаме, атаме моего отца, исчезает во внутреннем кармане его черной куртки. Больше всего на свете я хочу наброситься на него, но, к сожалению, не могу рисковать другими. Томас и Кармел подчеркнуто становятся за моими плечами, готовые удержать меня.
— Не здесь, — говорит Томас. — Не волнуйся, мы вернем его. Выясним, как это можно сделать.
— Нам бы лучше поскорее заняться этой проблемой, — отвечаю я, потому что не знаю, смогу ли я сейчас раскрыться перед ними. Мысль об Анне, укоренившаяся в его голове, подсказывала ему, что она должна умереть. Она могла бы просто позволить Уиллу подобраться к входной двери, чтобы избавить меня от необходимости делать это самому.
* * *Мы решили отказаться от пиццы. Более того, мы решили также отказаться от оставшихся часов в школе, решив вместо этого отправиться ко мне. С моей помощью Кармел и Томас теперь стали парой нарушителей дисциплины. По дороге я еду с Томасом в его Темпо, пока Кармел следует позади нас.
— Итак, — говорит он, затем останавливается и закусывает губу.
Я жду продолжения разговора, но он начинает ерзать рукавами, которые выглядят слишком длинными и изношенными по краям, по своей серой толстовке с капюшоном.
— Ты знаешь все об Анне, — продолжаю я, чтобы облегчить ему стремление начать разговор первым. — И то, что я чувствую к ней.
Томас кивает.
Я пальцами пробегаю по своим волосам, но они обратно падают мне на глаза.
— Все потому, что я не могу перестать думать о ней? — спрашиваю я. — Или ты действительно слышишь, что твориться в моей голове?
Томас сжимает губы.
— Ни одно из них не верно. Я лишь пытался оставаться в твоей голове с тех пор, как ты попросил меня об этом. Потому что мы… — он останавливается и делается похожим на барана, все жующего и подгоняемого хлыстом.
— Потому что мы друзья, — продолжаю я и протягиваю ему руку. — Можешь сказать это вслух, чувак. Мы — друзья. И, видимо, ты мой лучший друг. Ты и Кармел.
— Да, — отвечает Томас. У обоих из нас одинаковые выражения на лицах: немного смущенные, но зато довольные.
Он прочищает горло.
— Во всяком случае, так и есть. Из-за некой силы, которая вас окружает, я знаю о тебе и об Анне. Из-за странной ауры.
— Ауры?
— Это не просто какая-то мистика. Вероятно, она
