- А меня в кладовке заперли. Я только крики слышала. Сидела в углу... Уши, дурёха, затыкала, но всё равно слышала.
- Я... даже не знаю, что сказать. Совсем там законов, что-ли, нет? По-моему, такое даже тут это слишком!
- Законы есть, - отозвалась Мария. - Если бы дошло до суда, то хозяину грозил большой штраф. Могли даже лишить прав владения... мною. Мама уже умерла.
- Ну и?
- Это всё у него дома было, не на улице. Стражу нельзя позвать. Только жалобу писать и потом через нотариусов. У меня не было на это денег. А без денег меня и слушать бы никто не стал. Да и не дожила бы я до суда.
- Дела... Как же ты... Потом?
- Убить их хотела. Всех. Отравить.
- Отравила?
Мария покачала головой, по-прежнему глядя не на меня, а куда-то вдаль.
- Молодая была. Жить хотела. Нашли бы меня тогда. Это ведь только хозяевам за слуг ничего не бывает. Так что ничего я им тогда не сделала...
- Тогда? - переспросил я. - А потом?
- Потом? - улыбнулась Мария. - Потооом...
Потом Мария встретила Асмерту.
Посещение по воскресеньям и праздникам церкви было одним из того немногого, что ей не мог запретить никто. В Сан-Себастьяно она ходила редко - далеко от их сестьеры, слишком богатый храм, да и знакомых никого. Но хозяйка наказала почему-то идти на этот рынок, хотя был рыночек прямо под боком... может, потому, что он был намного дальше. Вобщем, в то воскресенье было проще зайти в Сан-Себастьяно, чем давать ногам ещё больше работы. В церкви она долго не пробыла. Едва зайдя, в арке нефа увидела его. Он стоял к ней боком и его бледный профиль почти сливался с белым мрамором колонны, но она видела его чётко. Дыхание перехватило. Ведь ждала же, надеялась. Даже когда хозяин уже лишал девственности, всё равно верила, что вот-вот кончится этот кошмар, постучит слуга и объявит насильнику, что у дверей мессер Амальфи, который называет юную донну Марию своею невестою и требует немедленного освобождения...
Прохожие с удивлением оглядывались на выбежавшую из храма девушку. Мария, стараясь не дать слезам вылиться, не обращала внимания ни на кого. Так бы и прошла через весь рынок, забыв обо всём, кроме своей боли, если бы не старческая рука, схватившая за запястье.
- Попробуй моего вина, девонька! - старуха была ниже её на голову и призывно улыбалась раскрытым ртом. - Меня Асмертой кличут.
- Не надо мне вина! - Мария вырвала руку, с трудом отрывая взгляд от её редких зубов.
- Так я ж не купить предлагаю, - смех старухи, на удивление, был чистым и звонким.
- А... А чего тогда?
- Просто выпей моего вина, девонька.
- За... зачем?
- Что, столько воды в глазах, а пить не хочешь? Идём. Вон моя лавка. А хочешь, лепёшку с мёдом тебе дам?
- Я ничего не куплю, - заявила Мария, но тем не менее как-то само получилось, что она уже идёт за старухой. - У меня денег нет, - на всякий случай добавила она.
- И не надо, - не оборачиваясь согласилась старая. - Я тебе ничего не продаю, - она подошла к небольшой лавчонке с покосившимся тентом. - Зайдёшь?
- Зачем?
- Так я же вижу: горе у тебя девонька. Издалека я его увидела.
- Как это?
- Ветер ко мне принёс, горькое оно, от горечи его листья почернеть могут. Воробьи от тебя разлетаются. Как Асмерте такое не почувствовать, не увидеть? Смотри, видишь, облака потемнели, потускло всё?
С этим девушка была согласна. Утро вовсе не казалось больше таким ярким.
- Успокоиться бы тебе. А то не ровён час глупостей наделаешь. Так зайдёшь?
Мария неуверенно кивнула. Вроде как ничего страшного, если она выпьет кружку вина, нет. Тем более, если старуха даст лепёшку. Но как-то это странно. С чего бы торговке принимать в ней такое участие и даром раздавать свои товары? Они совсем незнакомы. Странно. Но, с другой стороны... лепёшка. С мёдом!
Старуха, обернувшись, ожидала её решения и Мария, почему-то оглянувшись по сторонам, зашла под тент.
- Вот и хорошо! - оживилась хозяйка лавки. - Вот и славно!
Aсмерта усадила девушку и тут же нацедила из бочки. Вино было терпким, густым, не таким, какое обычно продавали окрестные пейзане.
- Хорошее вино, - заметила Мария. - Необычное. Вкусное.
- Да, да, - закивала старуха. - Не каждому такое попробовать.
- Вы разве не продаёте?
- Вино? Нет, что ты, девонька. Да ты пей, пей.
Мария невольно скользнула глазами по лавке. Асмерта тут же спохватилась, выудила откуда-то поллепёшки и горшочек, пододвинула к ней.
- Вот. Как обещала. Угощайся.
Устоять перед угощением девушка не могла. Во рту со вчерашнего обеда маковой росинки не было.
Мёд был под стать вину: густой, тёмный, с горчинкой. Очень вкусный. На подбородок капнуло с губы.
- Вот, - Асмерта протянула ей плошку.
- Что это?
- Соль. Попробуй макни в соль, потом в мёд.
Марии совет показался странным: зачем лепёшку в соль-то макать? Но отказаться было неловко.
- Ух, как хорошо! - совсем чему-то обрадовалась старуха. - Хорошо! Вкусно? Нравится тебе угощение Асмерты?
Девушка кивнула. Рот был полон. Вкус мёда с солью был необычен, но, в сочетании с вином, вовсе неплохим.
- Почему вы мне помогаете? - спросила она уже потом, утолив голод.
- Ну, а кто ж тебе ещё поможет? - развела руками лавочница. - Вон туда, - она кивнула в сторону храма. - Уже ходила. Легче ль тебе стало?
Вопрос старухи был неприятен, о храме, всё-таки, речь, но невольно мотнула головой. Нет, не стало легче.
- И не станет. Некому там тебе помогать. Нету там никого. Только стены одни, да дураки в тех стенах.
Тут Марии стало страшно. Говорить такое про храм и бога... Кто эта старуха? Зачем она её позвала? Почему?
- Сиди уж, девонька, - пригвоздила та её к месту, заметив попытку встать. - Куда тебе теперь бежать? Сама ты ко мне пришла. Имя я тебе своё сказала, знала ты его. Пришла, пила моё вино. Хлеб, соль, мёд, всё приняла. Да благодарила.
- Я... Я... - ничего больше не выходило из побелевших губ.
- Не знала? - старуха покачала головой. - Ну, и ладно, что не знала. Да ты что так побледнела так? Не бойся девонька. Ничего с тобой худшего, чем есть, не случится. Сама подумай, досель никто тебе не помогал, ни люди, ни боги. Думаешь, отсель кто-то поможет, если так же и будешь жить? Да и чего тебе терять-то? А приобресть как раз можно кое-чего...
Ещё примерно через неделю, безлунной ночью она сбежала
