С-сука, распутная сука. Она свободно, походя окрутила двадцать мужчин, как всю жизнь этим занималась, и не отпускала их внимания до конца вечера, когда слушая гостей, когда подогревая их интерес загадками и весёлыми историями. А танцы? Она нимало не заботилась тем, что греческая туника в танце ничего не скрывает, и двадцать пар глаз жадно разглядывают её разгорячённое тело. И ни разу, ни разу она даже не посмотрела на него.
От воспоминаний Джатто скрипнул зубами и едва вновь не пустил коня галопом. Но сдержался. Жизнь с отцом, от которого он по малейшему поводу получал тумаки и затрещины, научила сдерживаться. И если до того случая с проклятым сосудом было ещё терпимо, то после жизнь ещё долго казалась ему адом на земле. Oтец так никогда и не простил ему порушенных планов и во всех своих неудачах в жизни винил только его и якобы его проступок. Да, мечте о возвышении не суждено было сбыться. Так кто виноват? Как будто, в самом деле, только от того сосуда, а не от предприимчивости, ума и силы отца зависело, признают ли его главенство в консортерии. Как будто из-за мелких проступков Джатто на два года упала цена на шерсть. Как раз в те годы, когда венецианцы стали привозить пряности из Анатолии и Колхиды, подорвав торговлю с Магрибом, отчего доходы семьи резко упали. Подскочившие цены на зерно и вино могли бы компенсировать потери, но упрямый осёл держался только за свои пряности и шерсть. Он решился купить виноградники и пахотные земли только когда нечего стало вкладывать в убыточные предприятия. Под землю он сумел получить заём. Да только в самый пик цен. Вобщем, одна глупость за другой. Теперь этот сгусток ослиной блевотины, наконец-то, подыхает, но разве в конце своей никчёмной жизни он оставляет после себя что-то хорошее? Да, долги отданы, но на этом и всё. Поля и виноградники приносят от силы три сотни лир в год, чего едва хватает на содержание дома и семьи. Джатто надеялся, что после смерти упрямого дурака, тех девяти сотен лир, оставшихся от продажи мастерских и доли с галер, хватит на приобретение оливковых плантаций. Кое-что можно было бы пустить не на выделку, а на окраску уже готовых тканей, что менее выгодно, но гораздо надёжнее и стабильнее. Но теперь львиная часть этих денег уплывает из семьи в руки пока ещё даже неизвестного муженька любимой доченьки, суки Джанки! А оставшееся будет лежать мёртвым грузом, потому, что мама - святая женщина, ангел во плоти, но совершенно не способная приумножить финансы семьи. И что делать по этому поводу, Джатто не знал. Он ждал, надеялся и страстно желал смерти отцу, но не хотел желать смерти матери. Хотя другого выхода не видел.
Арка ворот виллы Тегрими была украшена цветами и разноцветными лентами. У Джатто при входе приняли поводья и оружие и увели коня в стойло. В главном зале было полно гостей, между которыми сновали слуги. От обилия позолоты на одеждах и на стенах зарябило в глазах. Даже слуги были разнаряжены в золотое шитьё. На помосте играли музыканты. Глянув на разносимые и стоящие перед гостями блюда, Джатто невольно скривился от душевной боли: целые каплуны, перепела, бараньи ляжки и ягнята на вертелах, куски говядины, запечёные поросята, дичь, разнообразная рыба... да только на украшения, одежду для слуг, и угощения для гостей Тегрими потратили... да, где-то под тысячу, а то и полторы, лир. Больше, намного больше, чем годовой доход его семьи. Будь проклят отец, чёртов безмозглый осёл, и его отродье, Джанка!
Аццо Аччаюоли и вся компания пировали за столом, за которым для Джатто, прибывшим одним из последних, места уже не было. Юноша почувствовал, как обида, словно горячей солью обжегши щёки, влажно поднимается к глазам. Стол напротив тоже был полностью занят и слуга повёл хмурого гостя к третьему. Натянув вежливую улыбку, Джатто поприветствовал будущих сотрапезников и был усажен рядом с белобрысым парнем, на год-два моложе Джатто. Буондельмонте де Буондельмонти [11]. Джатто едва знал его и вовсе не горел желанием узнать поближе: тот слыл вздорным, чванливым и заносчивым типом даже среди нобилей. Тем не менее аристократ учтиво кивнул в ответ, словно принимая вновь прибывшего в свою компанию [от итал. con pan - с хлебом, companini - сотрапезники] и произнёс довольно приятным голосом человека, привыкшего много говорить, и привыкшего, что его будут слушать:
- Удача оказаться с вами за одним столом, мессер Инфаньяти.
"Неглуп" - не мог не заметить Джатто. Одной фразой показал и своё снисхождение к неравному, но из близкого уровня, и через узнавание по фамилии - уважение к его семье, и сохранил дистанцию. Не "рад", а "удача". В чём удача - поди разберись, что оно там значит. Встретить смертельного врага иногда тоже удача. Да и удача - дело такое: вот она есть, а вот, глядишь, и нету.
- Ну что вы, мессер! Удача сегодня моя дама: беседа с одним из блистательнейших кавалеров и знатоков общества - что может быть лучше на таком празднике? Мне повезло, что я не пришёл пораньше. Кто знает, в какой скучной компании я бы оказался.
"Не слишком ли сильно сказал? Беседу он мне не обещал. Ещё оскорбится, что я его шутом выставляю".
- Ну да. - равнодушно протянул Буондельмонте. - Мы оба пришли кстати, но не вовремя.
- Интересная игра слов, - заметил Джатто, покосившись на блюдо, с которого аристократ взял баранье ребрышко. - Что бы она значила?
- Всего лишь то, - Буондельмонте запил мясо глотком терпкого Санджовезе. - Что наша встреча очень кстати. Но, тем не менее, мы пришли не вовремя, ибо мы уже тут, а самое интересное ещё не началось. Мне следовало сначала заглянуть к одной красотке по пути сюда. У вас, я уверен, тоже нашлись бы дела.
Виночерпий вовремя подал Джатто вина, позволив тому воспользоваться моментом и обдумать сказанное. "Почему встреча кстати? Буондельмонте искал её? Что может быть нужно тому, кто побогаче хозяев этого праздненства, от полунищего Инфаньяти? Нужно настолько, что он начал разговор буквально со второй фразы, выдавая своё нетерпение и заинтересованность. Да нет, с первой. "Удача оказаться за одним столом"... Случайно показал свою слабость? Может, всё-таки, глуп? Вряд ли. Если что-то серьёзное, тут не могло обойтись без старшего Буондельмонти, а тот не поручил бы дело глупцу. Так что тут всё выверено, каждое слово. Значит, либо проверка,
