Мария, обернувшись раз, шла дальше не останавливаясь.
- Чего уставился? - буркнула пунцовая Лоренца и пихнула меня плечом, проходя мимо. Она не заметила, что никакой насмешки над ней у меня на лице не было. Чего тут смешного? Ну, может, немного забавное воспоминание из детства. Похоже, из Лоренцы получилась бы образцовая заводила в младших отрядах пионерлагерей моего детства. А может, и старших. Там одними курицами бы не кончилось.
- Сама-то! - обиженно начала Лоренца контратаку на сестру, - пошла за капустой, а пока дошла денежек-то и след простыл! Пришла - ни денег, ни капусты!
Но получилось и не смешно, и неловко. Она сама это поняла, осеклась, и надулась ещё больше. Я пошёл рядом с ней.
- Чего надо? - в голосе больше злости, чем обиды.
- Завидую я тебе. - признался я. Я и правда завидовал: для неё такое мелкое, в сущности, событие столь яркò и несёт столь мощный эмоциональный заряд... Это детство. Это в голове. Это не вернёшь, даже оказавшись в теле подростка. - Но главное, - тут я уже притворно вздохнул. - Меня мучает вопрос...
Лоренца недоверчиво покосилась, сверля меня блестящими от гнева глазами, мол, только скажи чего-нибудь такого, вот только попробуй! Не-не. Не дурак. Я ж понимаю, где просто строго воспрещается вплоть до расстрела, а где дорогу на красный свет лучше действительно не переходить. Поэтому был предельно серьёзен:
- Ты что, несмотря на всё, действительно смогла тогда курицу стянуть?
Она прищурилась, тщетно пытаясь найти на моём лице хоть каплю издёвки, и не нашла.
- А то! - она гордо вскинула голову.
Мы свернули направо. По моим прикидкам, это должен был быть последний поворот. Дальше нам было прямо до площади, а там и дворец Уберти. На этой улице торговля уже разворачивалась вовсю, хотя ещё и не все лавки были открыты, но большинство уже подняли деревянные навесики на подпорках над прилавками с условно промышленным товаром: скобяными изделиями, тканями, осветительными средствами в виде масляных ламп и свечей, продуктами тяжелого кузнечного труда, и так далее. Одежды, несмотря на обилие тканей, я в продаже не заметил. Шапки и обувь - наличествовали. Оружием не торговали, по крайней мере тут, но ножи и топоры были в ассортименте. Много продавалось деревянных, тряпичных, и глиняных игрушек. Вот уж чего не ожидал. Судя по обилию и разнообразию, популярностью у покупателей в этом сезоне также пользовались ночные вазы, от простых и тяжёлых, как советский тарельчатый унитаз, до изысканных творений, напоминающих китайский фарфор эпохи Мин. Сельхозпродукцию растительного происхождения выставляли без навесов, как есть, немытую и в грубо сколоченной таре или мешках. Продукция сельского хозяйства, что могла передвигаться самостоятельно, так и передвигалась, привязанная, вокруг торговцев, бекая, мекая, хрюкая и кудахтая, и пока не только сырая, но и имеющая шансы сегодня ещё вернуться домой в хлев в неразобранном виде и доесть те из земледельческих товаров, что были недораспроданы днём.
Народу было уже полно, но нам это никак не помогло: нас арестовали. Причём я уверен, что пасли заранее, оповещая ближайшие патрули, потому как кинулись без всяких там криков "о, вот они, держи их!" Действовали человек десять, слаженно и сразу со всех сторон. Прям ОМОН какой-то. И манеры такие же: мордой в землю и "лежатьнедвигатьсясукалежатьясказал!" Мария, кстати, могла и уйти, причём спокойным шагом, поскольку она шла впереди, а в центре внимания нападавших были мы с Гвидо. Ну и девочки, поскольку они явно были с нами. Паола так вообще чуть ли не вобнимку с Гвидо. Лоренца была выше каких-то обнимашек, но тоже шла рядом со мной. Первым снесли с ног Гвидо, отшвырнув от него Паолу. Девочка упала на какие-то ящики. Лоренца отреагировала немедленно. Я ещё проветривал уши и разгонял свои мыслительные мощности, а девчонка уже схватила с прилавка корнеплод, похожий на большую свеклу, с длинной, как у кометы, ботвой, и лихо запустила снаряд в голову сидевшего на спине у Гвидо, тут же обернувшись за следующим. Враги, естественно, были соответственно экипированы - где вы видели ОМОН на выезде без броников? У этих бронежилетов не было, но были шлемы. Может - медные, может - бронзовые. Типа шляпы с опущенными полями. Но уж свеклу-то шлем бы выдержал, если бы не оставлял полностью открытым лицо. А омоновец 13-го века за короткое время полёта овоща уже успел выполнить информационную миссию по отношению к Гвидо, выдав положенное "нешевелитьсясукаубьюнах!" и этим лицом начал обозревать окрестности. То ли похвастаться хотел, что одного он уже обезвредил, то ли в героическом порыве следующую цель для себя намечал, но ни то, ни другое для него не сбылось. День был пятница. И двухкилограммовый корнеплод прямо корневищем в глаз. Такое вот тринадцатое. Не думаю, что он умер, но с Гвидо он сошёл навзничь явно бессознательным, а дальнейшая его судьба мне неизвестна. Всё поскакало очень быстро. Мария подбежала к Паоле, обернулась к поднимающемуся Гвидо, на которого уже набегают трое, застыла и ничего не делает. Лоренца запускает в полет очередной фауст-овощ, но эффект внезапности уже прошёл и никакого урона неприятелю это уже не наносит. Народ вокруг начинает стягиваться к центру интересующих всех событий. Лоренцу пытается схватить за руку очередной шлемоносец. Ко мне бегут двое спереди, и один сзади. Как, интересно, я это знаю? Ведь запасного глаза сзади у меня нет... Марию кидают животом на наклоненную одноосную телегу и крутят руки за спиной. Как сквозь бетонную стену я слышу повторяющееся "гибеллины", "гибеллины", "гибеллины", но кто эти гибеллины, где они, и почему это важно - не понимаю. Паола уже тоже на животе, только на земле. Гвидо каким-то чудом на ногах, но я понимаю, что убегать, видя, как на попке его Паолы сидит какой-то хмырь не нашего полку, он не будет, а драться ему - самоубийство. Он не только гораздо хуже как боец, он ещё был дважды ранен всего за день. Лоренца ныряет под прилавок и выныривает с другой стороны - маневр
