Он лежал на кровати в просторной светлой комнате с панорамными окнами и практически полностью отсутствовавшей мебелью. Все, что он видел — это кровать, обитый кремовым бархатом диван у стены и круглый белый стол с букетом роз в центре. Шторы на окнах и покрывало на кровати были ярко-желтыми. Заметив эти кричаще-лимонные тона, Тор сразу успокоился. Желтый — любимый мамин цвет. Значит, он дома — в Асгарде.
Тор попытался встать с кровати, но тут же без сил упал обратно на подушки. Все тело ныло, и голова была тяжелая, как сто Мьёлльниров.
Руки.
Тор поспешно поднял руки и посмотрел на тщательно перебинтованные ладони. Какая бы страшная рана не была ему нанесена прикосновением к йотуну, сейчас он не чувствовал боли. Это и успокаивало, и тревожило одновременно.
В том состоянии полусна, в котором он находился до своего пробуждения, его преследовали кошмары. И до сих пор вокруг старшего принца будто бы кружили обрывки произошедшего ночью: вот он вызывает Мьёлльнир, вот он уже громит Ледяных Великанов, а потом вдруг видит перед собой брата.
Локи.
Где он?
И тут же вслед за образом младшего брата всплывает другой образ — Сиф с выкрученными руками и ножом в груди.
Тор холодеет от одной только мысли, что Сиф погибла. Она не может погибнуть!..
Ему нужно ее увидеть.
Тор уверенно откинул одеяло и попытался встать. Ноги как будто одеревенели и не слушались его. От этого старший принц злился и упрямо вскидывал руки в стороны, пытаясь удержать равновесие. Но потолок и пол внезапно поменялись местами, а сам он через секунду упал и остался сидеть на полу, уже не пытаясь встать.
На шум к нему уже кто-то спешил — Тор услышал в коридоре чьи-то шаги.
Дверь с шумом открылась. На пороге стояла та, кого он так жаждал увидеть.
— Сиф!
Словно одного только появления подруги хватило, чтобы силы вернулись — с необычайной резвостью Тор поднялся с пола и сразу же стиснул подскочившую к нему девушку в крепких объятиях.
Та ойкнула и попыталась вырваться:
— Пусти, пусти! Я понимаю, что в Асгарде лучшие лекари в девятимирье, но даже они не могут за неделю залатать сквозную рану…
— Что? — Тор ничего не понял, но подругу отпустил.
Сиф весело фыркнула. Ее серые глаза сияли, и вся она была какая-то другая — не воинственная и уверенная, а тихая и спокойная, с легкими признаками усталости на лице.
— Я говорю, меня тут целую неделю по кусочкам собирали, а ты чуть было в один миг не обратил все старание лекарей в абсолютный ноль.
Тор побледнел и напрягся.
— По кусочкам?! — с ужасом воскликнул он, глядя на Сиф и с трудом удерживаясь от желания коснуться ее лица, чтобы убедиться в том, что перед ним настоящая, живая Сиф, а не призрак из сна.
А потом пришло осознание первой половины фразы девушки, и тут уж Тор, не выдержав, почти закричал:
— Неделю?! Как — неделю?..
— Не волнуйся только! — Сиф сама испугалась и вскинула вверх руки. — Тебе нельзя!..
Тор все-таки не выдержал и провел забинтованным пальцем по щеке подруги, снимая с нее ресничку. Сиф вспыхнула от его прикосновения и почему-то задержала дыхание.
— Будь здорова, — пожелал подруге Тор, полагая, что она хочет чихнуть.
В ответ на свой порыв он тут же получил полный непонятной обиды взгляд и легкий толчок в бок.
Она здесь. Рядом. Живая.
— Как себя чувствуешь? — спросила Сиф, легонько подтолкнув друга к постели. Тор сел и прислонился боком к спинке кровати. Сиф примостилась рядышком.
— Странно, — признался Тор. — Как будто меня несколько раз убили.
Его взгляд снова стал тревожным.
— Что с Локи?
Сиф вздохнула. Заправила за ухо выбившуюся прядь, посмотрела на друга слегка виновато.
— Я не знаю, — призналась она. — Вернее, он здесь, во дворце. Но к нему никого не пускают, а я даже и не попыталась к нему пробраться.
Она глубоко вздохнула.
— Ни разу.
— А Фандрал? — спросил Тор, немного успокоившись.
— О, — Сиф снова отвела взгляд. — С ним, в принципе, все хорошо…
— В принципе? — Тор, чувствуя, как новой волной накатывает волнение, прикусил щеку изнутри.
— Он жив и не ранен, — поспешила успокоить друга Сиф. — Правда… Теперь он будет отращивать волосы.
— Почему? — не понял Тор.
— На шее со спины остался шрам, — пояснила Сиф. — Только не говори ему, что я тебе сказала об этом. Я сама случайно увидела и пообещала, что никому не скажу…
— Подумаешь — шрам… — пробурчал Тор.
Сиф привычным жестом закатила глаза и цокнула языком:
— Ну, это же Фандрал!..
Между ними повисло неловкое молчание. Тор смотрел на Сиф, которая почему-то больше ничего не говорила, и лихорадочно соображал, что ему сказать. Прошла минута, две, пять, и тишина в комнате стала совсем уж невыносимой.
— Значит, я спал…неделю? — вспомнил Тор недавние слова подруги.
Сиф очнулась от размышлений и посмотрела на друга.
— Да, — сказала она слегка заторможенно. — Нас к тебе не пускали. Да и до сих пор не пускают… Если меня здесь увидят — прогонят.
Она снова ненадолго замолчала. А потом, полностью скинув с себя оцепенение, заговорила снова:
— Остальных на следующий день отпустили, а нас с тобой все здесь держат. И Локи тоже в этом крыле, только в крайней комнате. К нему никто, кроме Фригги, не заходит. Странно это, да?
Тор вспомнил, как отчаянно брат просил его не трогать и как заболели руки, когда он, не послушав Локи, все-таки к нему прикоснулся. В памяти всплыли слова Вольштагга о том, что прикосновение йотунов опасно.
Но ведь его брат не йотун?..
— Да, странно, — подтвердил Тор, заметив, что Сиф на него смотрит. — Наверно, он не хочет, чтобы его видели…таким.
— Да, — Сиф кивнула. — Это в его духе. Всегда сторонится всех…
Тор задумчиво молчал, и Сиф, очевидно, решив, что друг устал, собралась уходить.
— Я приду вечером, — сказала она, вставая.
Девушка сделала несколько шагов, но потом замешкалась. Остановилась, обернулась на друга через плечо. Глубоко вздохнула и, вернувшись, мягко поцеловала Тора в щеку.
— Выздоравливай! — сказала она уже у двери и вышла.
Тор задумчиво смотрел на перебинтованные руки.
Он начинал понимать, почему Локи с самого детства манил к себе Йотунхейм.
— Вы должны были мне сразу все рассказать! — кричал Локи на мать, и Фригга ничего не могла возразить ему.
— Послушай, Локи…
— Раньше надо было слушать! — прошипел младший принц, отводя взгляд.
Он сидел на кровати, забившись в самый угол и обхватив руками прижатые к груди колени. Фригга стояла у изножья его постели на довольно большом расстоянии от сына. Подойти ближе она не могла — Локи сразу же начинал кричать, а по его щекам градом катились слезы.
— Локи, пожалуйста… — она предприняла очередную попытку успокоить сына. Младший принц шарахнулся от протянутой руки женщины и сильнее вжался в спинку кровати. Его красные от слез глаза испуганно сверкали.
— Не трогай! — зашипел он снова
