— Увидимся на алхимии, — со всем ехидством произнес Драко, взмахом палочки отправляя корзину с учебниками на прилавок. Рядом с ним сразу же появился домовик-библиотекарь дома Малфоев, готовый забрать книги и перенести в мэнор. Леголас шагнул за ним, и в спину им обоим раздались слова Рона:
— Что, хорек, даже папаша разочаровался в тебе настолько, что решил завести нового наследника?
Драко замер, не донеся руку до кошелька. А ведь все так и подумают: поняв, что наследник не достоин, Люциус, как глава рода, не нашел иного выхода, кроме как узаконить старшего бастарда и передать ему права. Ведь даже если Уизли, который далек от проблем наследования, думает так, что уж говорить о всем Слизерине? Такое бывало. Род Малфой редко может похвастаться более чем одним наследником, потому этот вопрос не поднимался, но в родах вроде Блэков назначение следующего главы рода становилось причиной чуть ли не войн, и все средства шли в ход: заклятия, яды, даже магловское оружие и способы.
Держа подрагивающую палочку наготове, Драко медленно повернулся:
— Уизли, ты словарь нашел, а там увидел слово «наследник»? — поинтересовался он. — Предатели крови разве знают, кто это такие?
— Решения лорда Мэлфоя — дело лорда Мэлфоя, — вмешался Леголас, и сделал все еще хуже. — О них не должен говорить тот, кто стыдится даже назвать свое имя.
— Я не стыжусь! — воскликнул Рон, вспыхнув.
— Когда я назвал свое имя, лишь один ответил мне, — Леголас чуть наклонил голову, разглядывая стоящих перед ним людей, остановился на Роне. — Не назвавшись, ты попытался оскорбить моего брата. Уважу твою трусость. Ты останешься для меня безымянным.
Драко плохо знал законы сидхе и их обычаи, но про имена помнил: даже врагам называют свое имя. С точки зрения Леголаса, Гермиона, не называвшая своего имени, но и не участвовавшая в разговоре, просто не желает заводить знакомство; Гарри Поттер — все ясно, они представились друг другу, и если Избранный сейчас разозлен оскорбительным пренебрежением к своей персоне, Легоас не видит ничего особенного. Но Уизли… не сказал, кто он, задал вопрос, оскорбил семью — Леголас сразу же записал его не во враги, но в недоброжелатели точно. Драко отправил домовика в мэнор и вышел, уведя Леголаса за руку.
— Теперь ты тоже расстроен, — заметил сидх.
— Тоже? — вяло спросил Драко. — А кто еще расстроен?
— Нарцисса, — сразу ответил Леголас. — Она смотрит на меня и представляет, что я действительно сын Люциуса. Теперь ты смотришь на меня также. Я не занимаю твое место, Драко, я не могу этого сделать. Я учил говорить твоего деда, чье имя я сейчас ношу. Я держал на руках твоего отца, когда он только появился на свет, и помогал родиться первому наследнику рода Мэлфой.
— Да, но… теперь все, как Уизел, будут думать, что я не наследник, — Драко искоса глянул на сидха; тот, если судить только по внешности, не походил на Люциуса, но нечеловеческая пластика, свойственная Люциусу, очаровывающая, гипнотическая, сразу же бросалась в глаза у обоих. Сам Драко больше пошел в блэковскую породу, отличаясь немного женственной красотой лица, он оставался почти болезненно худым. Леголаса тоже можно было бы принять за девушку; но только не Люциуса. И грация в сочетании с мужественной внешностью делала главу рода Малфой неотразимым. Драко вздохнул. — Ты даже похож на него больше.
— Это из-за волос, — чуть улыбнулся Леголас.
— Нет, из-за всего, — возразил Драко. — Я больше Блэк, чем Малфой, а отец… он больше сидх, чем человек.
Леголас рассмеялся весело и звонко, запрокинув голову и закрыв глаза. Раньше Драко никогда не видел, чтобы эльфы смеялись. Трандуил издевательски улыбался, сам Леголас тоже, но искренне и по-доброму, а сейчас сидх хохотал на всю улицу, и оборачивались прохожие, понимая, что смеется герой последних бурных сплетен: новый наследник рода Малфой. Он ведь старше Драко, вы слышали? Не может быть, чтобы Люциус ввел его в род просто так… Говорят, ему угрожали смертью единственного наследника, вот он и страхуется. Вы видели Нарциссу? Лица нет на леди…
— Если захочешь, то можешь пожить в лесу, — отсмеявшись, проговорил Леголас. — И тоже станешь больше сидхом, чем человеком.
— Зачем ты сказал ему так? — напустилась Гермиона на Рона; у Драко был такой вид, что ее пронзила острая, неожиданно болезненная жалость. Она представила себе, что ее собственные родители говорят, что она не оправдала ожиданий, поэтому они завели себе еще одного ребенка, который не разочарует, а ты останешься запасным вариантом. Судя по тому, каким представлялся окружающим Люциус, он так и сделал. — Малфой ведь даже ничего еще не сделал!
— А что мы, ждать будем? — фыркнул Рон. — Этот новый Малфой еще хуже предыдущего. А Люциуса видели последнее время, может это он сам как-то омолодился?
— Они не похожи, — возразила Гермиона.
— Похожи, — хором сказали мальчики.
— У него другое лицо, наверное, он похож на свою мать.
— У Люциуса и любовница наверняка блондинка, — хмыкнул Рон. — Чтобы не спалиться на волосах. Приходит Люциус домой, Нарцисса ему: почему волосы на мантии белые? А он — это мои. Или твои. Она: а почему женскими духами пахнет, почему кружевной пояс от чулок в кармане? А он опять: а это все мое.
— Не смешно, — отрезала Гермиона. — Почему все на Гриффиндоре ржут, что Люциус похож на женщину? Вообще не похож.
— Похож, — снова вместе сказали Гарри и Рон и рассмеялись.
Люциус и Нарцисса Малфой передвигались в тишине; при виде их смолкали разговоры, люди отводили взгляды, но украдкой смотрели. Есть ли следы слез на глазах Нарциссы? Чувствует ли Люциус вину? Разрушилось ли их даже по меркам волшебного мира сказочное счастье? Плачут ли богатые?
— Все ради Драко, — шепнул Люциус Нарциссе, когда они заходили в банк: возрождение и размолвки — это одно, а традиция дарить гоблинские украшения на каждую годовщину первого свидания — это другое, никуда не деться. День свадьбы они не отмечали, но дата, когда Нарцисса получила первый поцелуй, а Люциус — первую пощечину, оставалась святой. Люциус застегнул на шее жены цепочку и глянул через зеркало ей в глаза.
— Мы Мэлфой, — сказал он на Старшей речи. — Нам все равно, что за нашей спиной говорят dh’oine. Ты имеешь право сидеть в присутствии короля aen Woed и называть его по имени. Тебе ли печалиться оттого, что о тебе
