— Мэлфой, — принц сидхе встретил его на подходе к открытому дворцу, где жил лесной король. В самой чаще самого темного леса стояли скрытые эльфийской магией золотые деревья, растущие так, как хотели остроухие архитекторы, формировавшие собой живые лестницы и переходы, тоннели, крыши и комнаты. Люциус, поклонившись, положил руку на его плечо, тот ответил зеркально. — Я тебя ждал.
— Почему? — Люциус нервно посмотрел в глаза принцу.
— Отец, кажется, весел, — не ответил тот. — Иди к нему, он будет тебе рад, — и когда Люциус продолжил путь по устланной листьями земле, добавил ему в спину. — Ему принесли послание от dh’oine.
Люциус споткнулся и обернулся так резко, что волосы хлестнули по воздуху, но белокурого принца рядом как не бывало. Колдун сжал зубы и продолжил путь. Лесной король непредсказуем, вполне может оказаться, что приказ его рассмешил. Люциус дошел до знакомого дерева и поднял голову, прислушиваясь к смеху и звонким голосам, переговаривающимся высоко наверху.
— У нас гость…
— Пришел друг!
— Скажите королю! Скажите королю!
И снова смех.
— Мэлфой вспомнил дорогу в чащу!
— Мэлфой прятался от нас?
— Почему он не приходил?
Люциус прошел по древесной живой цветущей лестнице наверх, в лиственную беседку, но там было пусто. Смех раздался словно совсем рядом, но волшебник знал, что если оборачиваться на звук, игра продлится еще долго, поэтому он прошел беседку насквозь и поднялся еще выше.
— Как высоко забрался mannas! Не упади, друг!
— Как быстро ты соскучился, десяти лет не прошло!
Люциус, проклиная возраст — пусть это не было заметно, все же он колдун, но тело предательски начало стареть и уставать — прошел по тонкому переходу, стараясь не смотреть вниз, но на последнем шаге координация подвела, и он качнулся. И в тот же миг его за запястье схватила рука с длинными тонкими пальцами, сжала сильно, словно они были выточены из камня. Люциуса втащили на дэлонь.
Лесной король смотрел на Люциуса спокойно, руку его не отпускал. Волшебник воспринял это по-своему и наклонился, чтобы коснуться губами пальцев короля, но тот его удержал, по-прежнему молча.
— Прости, — шепнул Люциус. — Я был ослеплен страхом.
Таур продолжал хранить молчание, рассматривая лицо Люциуса, и тот опустил голову. Это он сказал Волдеморту о сидхе, он проводил ставшего послом МакНейра в золотой древесный дворец. МакНейр молчит, и три года в Азкабане были для него чем-то сродни гарантии, что эти три года он точно будет жить; вообще-то его осудили на десять и выпустили только после того, как тот сказал, что на свободе вряд ли проживет и день. Как только он вышел, к нему пришел Малфой, но даже не успел договорить, чтобы тот молчал о местонахождении дворца лесного короля, как из темноты выступил тонкий силуэт, и звонкий голос пообещал, что разглашение тайны станет последним, что МакНейр сделает в жизни. Малфой шепнул, что еще придет, рванулся за принцем — если бы тот не хотел, Люциус его никогда бы не догнал, но тот ждал его.
— Я не сержусь, Люциус, — принц настолько стремительно убрал стрелу назад в колчан, что Люциус услышал свист от его движений.
— Люциус? — волшебник вздрогнул, как будто его ударили. — Ты теперь так меня называешь?
Принц долго молчал, потом сжал плечо мага и, приблизив свое лицо к его, шепнул:
— Я не сержусь, Мэлфой, — он сделал паузу и продолжил. — Мой отец… немного разочарован. Он скоро успокоится.
— Скоро? — горько спросил Малфой. — Сколько мне будет лет, когда он захочет меня видеть, сто? Сто пятьдесят? Я могу умереть раньше, чем он подумает обо мне без злости.
— Тогда мы будем рады видеть твоего сына, — спокойно ответил сидх. — Не переживай, Мэл. Эта размолвка не более чем на двести лет, пустяк.
— Я смертен, — еще раз напомнил Люциус.
— Мы помним, — улыбнулся принц. — Потому ты вошел в лес, когда сбежал с битвы.
— Мы были там одни, — сквозь зубы проговорил Малфой. — Лес был пуст.
— Я был рядом с тобой, — принц чуть наклонил голову. — Ты был растерян, когда не увидел никого из нас, но я мог дотянуться до тебя рукой. Ни одна темная тварь не смела приблизиться к твоей семье, а ты знаешь, в лесу их немало. Если ты не видишь чего-то, то это лишь потому, что ты человек, а не потому, что этого нет на самом деле.
— Если твой отец когда-нибудь вспомнит обо мне, скажи, что моя главная ошибка — это вина перед ним и твоим народом, — Люциус машинально дотронулся до кольца с белым камнем на пальце — символ дружбы сидхе и рода Малфой.
— Мне придется говорить это постоянно, потому что таур не забывает тебя, — возразил принц. — Если будет беда, лес примет тебя.
Лесной король смотрел на волшебника нечитаемым взглядом, пальцев не разжимал, кланяться ему не позволил. Люциусу стало совсем тоскливо, но король вдруг отступил на шаг и повернулся к стоящему за его спиной столику с вином.
— Я предложу тебе воды, — голос у короля был ниже, чем у прочих эльфов, но все равно нечеловечески звонкий. — Выпив вина, ты останешься на моей дэлони навсегда и не сможешь спуститься на землю.
Люциусу показалось, что его тело становится легче от внезапно пропавшей тревоги. Взяв кубок из рук короля, он привычно сел с ним рядом на низкую скамейку из услужливо изогнувшегося ствола дерева, и вода показалась ему самым вкусным напитком из всех, что он когда-либо пробовал.
— Мое прощение не отменяет последствий, — король пригубил вино, не сводя взгляда с Малфоя. — Письмо позабавило меня. Я не приду в министерство, — он неправильно произнес незнакомое слово, — но побеседовать с dh’oine нужно. Кажется, они не понимают сути и ведут себя как хозяева дома, хотя их едва ли впустили в конюшню. Жизнь этой beanne, что посмела отдавать мне приказы, удачно выпала на время совета, мы все здесь и можем потратить несколько мгновений на объяснения. Ты устроишь эту встречу, Mel.
— Если хочешь, я сделаю ее жизнь невыносимой, — пожал плечами Люциус.
— Северус придумал новый яд, и ты попробуешь его на ней? — поинтересовался король. — Новое оружие?
— Старое, как человеческая цивилизация, — гордо отозвался лорд Малфой и кровожадно улыбнулся. — Ты не знаешь. Имя ему — бюрократия.
Гермиона сидела перед Эдвардом, сжимая кулаки
