– Извините, – сказала я. – Я слушала музыку.
Она выглядела удивленной.
– Слушали или любовались исполнителями?
Я вспыхнула.
– Они хороши, вы не думаете?
– Да, неплохо владеют инструментами для любителей. Мой отец обожает музыку и поощряет родных играть.
– Кто они?
– Старший скрипач эрху – мой троюродный дядя, на янцине играет его сын. А второй скрипач – мой кузен.
Кузен! Я опустила глаза, чтобы скрыть замешательство. Сердце гремело, как барабан. Музыка окончилась, но я все еще могла слышать, как кровь ревет в ушах. В смущении я выбрала большое липкое куи ангку[13], паровое красное пирожное, наполненное желтой бобовой пастой, и вгрызлась в него. Когда я снова взглянула наверх, объект моих грез стоял возле Ян Хон.
– Ли Лан, это мой кузен Тиан Бай.
Мы не пожали друг другу руки по английскому обычаю, но под его взором я ощутила пробежавшую по венам дрожь.
– Кроме чистки часов, я еще немножко играю, – сказал племянник Лима.
Ян Хон посмотрела на него с удивлением.
– О чем это ты? – И, повернувшись ко мне, продолжила: – Ли Лан – дочь семьи Пан.
Я попыталась проглотить мое куи, но кусок застрял в глотке.
– Все хорошо? – уточнил юноша.
– Отлично, – я старалась сохранить все оставшееся достоинство.
– Я принесу воды, – сказала Ян Хон, устремляясь за проходившим мимо слугой.
В уголках его глаз были морщинки, в точности как складочки на свежевыглаженной простыне.
– Тяжеловато было выяснить, кто вы, – сказал он. – В тот день вы просто сбежали.
– Я слишком долго отсутствовала. – Из-за смущения я не смела признать, что посчитала его слугой, но с ужасом подозревала, что он все равно это знает.
– Вам не по нраву маджонг?
– Никогда не училась хорошо играть. Мне это казалось пустой тратой времени.
– Так и есть. Не представляете, какие суммы могут проиграть некоторые из этих женщин.
– И чем же, по-вашему, им следует заниматься?
– Не знаю. Книгами, картами, может, часами?
Я едва осмелилась взглянуть ему в глаза, но его взгляд манил, как огонь мотылька. Ни в коем случае нельзя показаться глупой и пустой особой. Мужчине, который путешествовал через океан, наверняка покажется утомительной никчемная болтовня. Однако казалось, что он искренне интересовался, какие книги я прочла и откуда знала о морских картах.
– Мир почти целиком нанесен на карты, – подытожил новый знакомый. – Осталось не так много тайных мест: глубины Африканского континента, полюса. Но большая часть земель уже отмечена.
– Вы говорите скорее как исследователь, а не как врач.
Он рассмеялся.
– Ян Хон вам рассказала об этом? Боюсь, я так и не получил степень по медицине, в отличие от ее супруга. Дядя отозвал меня прежде окончания колледжа. Но вы правы – я бы предпочел стать исследователем.
– Не слишком-то китайское желание.
Китай воздерживался от морских путешествий в прошлом, пренебрегая контактами с варварами и интересуясь только своими делами. Страна была центром вселенной – так учили даже нас, заморских китайцев. Англичан удивляла скорость, с которой новости континента достигали нашей далекой колонии. Советы кланов содержали курьеров на быстрых джонках[14], и они регулярно обменивались информацией до того, как англичане, с их шпионами и поселениями в Кантоне и Пекине, могли проделать то же самое.
– Возможно, я недостаточно почтительный сын, – улыбнулся он. – Люди частенько на это жалуются.
– На что жалуются? – Ян Хон протянула мне чашку воды.
– На мое непослушание, – парировал ее кузен.
Она подняла брови в насмешливом негодовании.
– Ты слишком долго беседуешь с мисс Пан. Представление начинается, и отец тебя уже разыскивает. Поторопись, или ему никогда не удастся правильно распределить места.
Хотела бы я сказать, что запомнила, как прошел оперный спектакль. По словам других, он был замечательным. В город прибыла известная труппа, которую наняли для частного представления. Она исполнила несколько сцен из оперы «Пастух и Ткачиха»[15], однако я едва обратила на это внимание. Со своего места среди приглашенных девушек я исподтишка пыталась хоть на миг увидеть Тиан Бая. Его дядюшка Лим Тек Кьон сидел впереди, с группой импозантных джентльменов, но самого юноши там не было. Наконец я заметила его сзади: наследник распределял места для запоздавших гостей. Ничего удивительного, что в доме его считали полезным человеком. Изменилась ли его жизнь с тех пор, как старший сын дома Лим Тиан Чин скончался в прошлом году?
От мыслей об умершем я ощутила удушье, словно воздух сгустился в легких. Отец презирал все, связанное с призраками и снами. Он частенько цитировал Конфуция, который изрек: лучше не знать о духах и богах, а сосредоточиться на мире живых. И все-таки размышления о Лим Тиан Чине бросали зловещую тень на происходящее. Я едва замечала прыжки и позы актеров с затейливо раскрашенными лицами, в вышитых, украшенных перьями костюмах. Снова подняв голову, я поймала взгляд Тиан Бая с противоположной стороны дворика. Его значение мне расшифровать не удалось.
Обед, последовавший за спектаклем, был первосортным. Даже рис взяли из урожая этого года – зернышки рассыпчатые, нежные. Дома мы покупали только старый рис, потому что он суше, и в одном кати[16] его помещается больше. Я бы удовольствовалась и одним белым рисом, но там лежало множество иных деликатесов, которые стоило попробовать. Морской лещ на пару – серебристые кусочки рыбы тонули в соевом соусе и масле лука-шалота. Жареные голуби. Нежные кусочки медузы, вздрагивающие под слоем семян кунжута. И как же я обрадовалась любимому керабу – блюду из побегов папоротника, фаршированных шалотом, чили и крошечными сушеными креветками в кокосовом молочке!
После обеда для юных леди устроили игры во дворике. Дочери дома вместе с бесчисленными кузинами демонстрировали свои вышивки превосходного качества и получали комплименты за белизну лиц. Я застенчиво стояла в сторонке. Никто не предупредил меня об этом смотре, так что я ничего не принесла с собой. В любом случае мое рукоделие сейчас в основном сводилось к починке вещей. Народа пришло столько, что мне казалось, никто не обратит внимания на ушедшую, однако вскоре я услышала оклик Ян Хон.
– Ли Лан, сюда! Присоединяйся к соревнованию «ниточка-в-иголочку»!
Лампы задули, и серебряный свет луны разлился по дворику, обволакивая каждого из нас бледным сиянием. На столе разложили несколько швейных комплектов. Незамужние девушки должны были узнать, кто быстрее всех вденет нить во все иголки. Не успела я сесть на место, как получила тычок от соседки, крупной девицы с внешностью лошади. Она одарила меня ледяным взглядом, вынося суровый вердикт.
– Готовы? – закричала Ян Хон. – Леди, начали!
Передо мной лежали пять игл разной толщины, от большой до маленькой. С первыми тремя я справилась легко, но вдеть нить в последние оказалось трудновато. Девушки вздыхали и кокетливо жаловались. В изменчивом лунном свете чем
