Офицеры ослабили напор, но не отступили.
– Предъявите документы, – потребовали они.
Собака достал удостоверение, конечно, он не был похож на того офицера, с которого Аби сняла форму, единственным сходством было то, что оба они темноволосые белые мужчины. Собака повернул удостоверение так, чтобы на солнце защитная голограмма засверкала и не дала рассмотреть лицо.
– По всей видимости, вы понятия не имеете, как работает уголовная полиция, если думаете, что мы должны везде ходить с жетонами и именными табличками, – продолжала Аби. – А на севере, где я работаю, у нас вообще должна на шее табличка висеть: «Я – коп, пристрели меня».
– Вы с севера? А по говору похожи на местную.
– Уголовная полиция лучшего города в мире Манчестера, – отчеканила Аби. – Мне посчастливилось сохранить детское личико, поэтому вызывают всякий раз, когда им нужен кто-то, похожий на девочку-подростка, сбить с толку сутенера, торговца людьми, растлителя, так вы их называете. Сегодня для разнообразия буду агрессивной студенткой. На сегодня у меня вот такой бейджик.
Аби подняла майку и показала пистолет в полицейской кобуре. Заметив этих офицеров еще на том берегу реки, они с Собакой остановились в Ламбет-Гарденс, чтобы обдумать план действий.
– Нужно ожидать неприятностей? – спросил один из офицеров.
– Можно ожидать всего, что угодно, когда дело касается наших господ и благодетелей, – ответила Аби. – Ну, теперь нам можно двигаться дальше?
Она прошла мимо них с уверенностью, которую в себе не чувствовала.
Впереди виднелась благополучно пережившая революцию Башня драгоценностей, бывшая некогда королевской сокровищницей. Она обеспечивала достаточно узкий угол обзора для снайперов службы безопасности, которым нужно было сканировать всю площадь. Но с нее хорошо просматривались ворота парламентского комплекса и небольшая сцена, установленная для Мидсаммер и спикеров. Обычно башня была открыта для туристов, но особого наплыва оных не наблюдалось, так как через дорогу от башни стоял лучезарный Дом Света, на который каждый хотел полюбоваться.
К счастью, хранителю уже было дано распоряжение в целях безопасности покинуть музей. Собака взломал замок, они осторожно проскользнули внутрь и поднялись по лестнице на крышу.
«Отлично. Ну или почти», – подумала Аби.
– Слишком далеко для эффективного выстрела, – рыкнул Собака, отбросив оба пистолета. – Игрушки для малышей. Жди здесь.
Аби ждала, сердце бешено колотилось. Но она продолжала ждать. Шум демонстрации нарастал, и уже появился первый ряд участников марша. Она увидела Мидсаммер и Рени рядом с дядей Уэсом. И еще несколько знакомых лиц, сияющих оптимизмом и уверенностью в успехе. Интересно, они задавали себе вопрос, почему ее нет рядом с ними? Зрелище поражало своим невероятным масштабом. Она должна контролировать Собаку и позволить ему выстелить только тогда, когда в этом будет абсолютная необходимость, когда это будет единственно правильным решением.
Что им делать, если Уиттем поднимется на сцену и начнет произносить пространную умиротворяющую речь, подобную той, с которой выступила вчера Боуда? Убить его в такой момент будет непозволительно.
Но в глубине души Аби знала, что Уиттем Джардин никогда не пойдет на это. Его путь – подавляющее господство, а не компромисс.
Хлопнула дверь башни, и Аби услышала, как что-то тяжелое тащат по полу сувенирного магазина. Ожидая худшего, она спрыгнула с лестницы. Аби сразу догадалась: на плече у Собаки висела мощная снайперская винтовка, а по полу он волок обмякшее тело человека в пуленепробиваемом жилете. Собака порылся под стойкой кассы и с победоносным видом продемонстрировал два рулона скотча.
– Помоги мне упаковать его.
Аби проверила и успокоилась – пульс у мужчины был в норме, видимые повреждения отсутствовали. Собака, должно быть, использовал прием удушения. Прежде чем приступить к «упаковке», она аккуратно уложила их жертву на полу так, чтобы его дыхательные пути были открыты. Аби отвергла предложение Собаки заклеить мужчине рот, и они сошлись на том, чтобы использовать сувенирное чайное полотенце в качестве кляпа.
Затем Аби услышала, как начались первые выступления – свидетельские показания пострадавших в городах рабов. Пришло время вернуться на крышу.
У Аби рвалось сердце от боли, когда она слушала эти, в общем-то типичные, истории людей. Женщина потеряла двоих сыновей, они утонули, когда опрокинулась плохо оборудованная лодка, принадлежавшая рыболовной компании, находившейся в городе Ипсуич. Мужчина остался парализованным после аварии на промышленном предприятии. Женщина стала бесплодной после того, как противозачаточные имплантаты, обязательные для женщин во время безвозмездной отработки, оказались неэффективными, и она забеременела, но потеряла ребенка, у нее начались осложнения, а в больнице в городе рабов ей не оказали должного лечения. Отца молодого человека приговорили к пожизненному рабству за то, что он пожаловался на грубое обращение начальника смены.
Мидсаммер осторожно забрала микрофон у последнего выступающего, тот разрыдался, и его рыдания громким эхом разнеслись по площади.
– Нам целого дня не хватит, чтобы выслушать все истории, – произнесла она. – У каждого, кто пришел сегодня на площадь, есть что рассказать о самом себе, о своих друзьях и близких. Но мы собрались здесь не для того, чтобы доказать, что жизнь и работа в городах рабов опасна. Мы все это и так хорошо знаем. Мы здесь не для того, чтобы утверждать, что безвозмездная отработка перестала быть экономически эффективной, так как она принуждает талантливых людей тратить десять лет жизни на низкоквалифицированный неоплачиваемый труд. Она удерживает нашу страну в прошлом, превращает нас в мировую фабрику по производству мусора. Это все тоже очевидно. Мы здесь, – продолжала Мидсаммер, – чтобы сказать следующее: даже если условия жизни и труда в городах рабов будут значительно улучшены, если все заводы и фабрики там модернизируют, чтобы с максимальной отдачей использовать способности людей, и все это приведет к укреплению экономической базы Британии… даже тогда безвозмездная отработка будет позором нашего общественного устройства. Потому что она основана на фундаментальной несправедливости – не все из нас Равные. Я говорю вам, как одна из них, одна из тех людей, которые правят вами, которые в насмешку вам называют себя «Равными». Они такие же люди, как и вы, и у них нет никаких оснований доминировать. Они не умнее вас. Не добрее вас. Не мудрее и не ответственнее. Их отличают от вас только Дар и богатство. Одно даруется им от рождения, другое они накопили. Дар и богатство они используют для того, чтобы лишить вас свободы и достоинства.
Аби видела, насколько искренне говорит Мидсаммер, и это ее восхищало. Ее речь была волнующей, простой и ясной.
И все же ее мучило беспокойство. Почему Боуда и лорд Уиттем не чинят Мидсаммер никаких препятствий? Планируют устроить шоу примирения? А потом от всего откажутся и все пойдет по-прежнему? Но они же должны в таком случае понимать, что сегодняшний протест не станет последним.
– Вот и они, – хрипло сказал Собака, глядя через прицел винтовки. Он отодвинулся, чтобы и
