— Но если бы они хоть раз в своей жизни удосужились полистать страницы, — продолжала Пурити, — то знали бы о Крайне Необычном Восстании Дам и Забастовке Лисистраты[25], в обоих случаях завершившихся большими проблемами для оппозиции и победой женщин. А теперь помоги мне забраться.
Кайен беспрекословно повиновался. Она встала одной ногой на край клумбы, безразличная к цветам, раздавленным ее стопой, и оперлась для равновесия о плечо спутника.
— Что ты задумала? — спросил он, уже второй раз за этот день поддерживая ее за талию.
Пурити не стала возражать против присутствия его лапищи на своем бедре, и Кайен вновь задумался над тем, правильно ли оценивает эту девушку.
«Вот уже второй раз я позволяю себе слишком много вольности в обращении с высокородной дамой».
— Хочу попробовать кое-что, о чем упоминал наставник моего брата.
Пурити подтянулась, ускользнув из рук Кайена, и, наполовину повиснув на ветке, огляделась, вспоминая, что боевой инструктор Помероя рассказывал о преимуществах, которые дает высота.
— Ваш наставник что-то знает о том, как лазать по деревьям в атласных туфельках?
Пурити скорчила гримасу и указала куда-то в сторону входа, которым воспользовались они с Кайеном.
— Видишь? Преступник или преступники сбежали в том направлении, а пришли они вон оттуда, — указала она на другой проход. — Стража преследовала его по пятам и нагнала подозреваемого здесь, но он порубил их на части раньше, чем они успели встать в оборонительную стойку. Или же в атакующую, учитывая обстоятельства. Все произошло очень быстро, Кайен. Видишь, как лежат тела? Преторианцы всегда сражаются в строгом строю, но эти стражи еще только тянулись к ножнам. С ними расправились, едва они успели вбежать.
— Твое умение читать следы впечатляет, — уважительно кивнул Кайен.
— Это еще не все. Все слуги лежат либо поверх стражников, либо в их крови. — Пурити указала на темную лужу, где, раскинув руки, лежал пожилой мужчина в одеяниях княжеского конюшего. Судя по всему, он поскользнулся на мокрых от крови плитах и упал, прежде чем ему самому перерезали глотку. — Поэтому я полагаю, что от преторианцев избавились раньше, чем от слуг. Стало быть, убийца расправился со стражей, и только потом на него набросились... колокола, каких-то десять слуг?!
— С чего им вообще пришло в голову гоняться за маньяком?
— Они не должны были этого делать.
Пурити не находила достойного ответа. Единственное, что она могла определить, глядя на тела, так это то, что в большинстве своем убитые были шляпниками, раскройщицами, портными. Удивительно, как так получилось, что те люди, в задачу которых входило разве что шить одежду да подгонять ее по размерам, вдруг решили подраться с убийцей, только что разделавшимся с половиной подразделения преторианской стражи? Во имя всех миров, зачем? Она одернула юбку и спрыгнула на землю.
Одна из убиенных портних сжимала в руке катушку ярко-желтых ниток. Пурити моргнула и подхватила находку, повернувшись так, чтобы Кайен ничего не заметил. «Ни в коем случае».
Внезапно в груде трупов что-то зашевелилось, выведя ее из задумчивости. Кайен опустился на колени и вытер кровь с губ юного портного. Невзирая на длинную рану, от которой его грудная клетка почти полностью раскрылась, парень продолжал цепляться за жизнь. Опустив ладонь на плечо Кайена, Пурити посмотрела на юношу и поняла, что долго тот не протянет.
— Очень пить хочется, сэр. — Голос молодого портного звучал тихо, уважительно и так слабо...
— Сейчас, сейчас. — Кайен склонился над умирающим. — Ты поправишься. Все будет хорошо. Обещаю.
— Кайен, — сдавила его плечо Пурити; ей не хотелось окончательно портить ему настроение, но времени скорбеть по мертвым у них не было. — Нет, Кайен, не будет. Мне жаль.
— Отвали! — закричал каменщик, стряхивая ее руку и глядя на девушку сквозь слезы. — К чертям всех вас! Вы выглядите как люди, но сердца ваши сделаны изо льда. В ваших венах не течет кровь. Вы все заслуживаете тюрьмы, куда худшей клетки, нежели эта.
— Кайен... — Да что тут можно было сказать? Она и сама была с ним согласна.
— Как скоро... — закашлялся парень, когда его легкие заполнились кровью. Он устремил на Пурити неподвижный взгляд. — Залатай ее...
Кайен покачал головой, наблюдая за тем, как, словно убегающее из кастрюльки молоко, из тела портного утекает жизнь.
— С ним не должно было этого случиться, Пурити. Не должны мальчишки, слишком молодые даже для того, чтобы сквернословить, умирать вот так. Ваш род — раковая опухоль на теле человечества.
Купер влетел в Неоглашенград со скоростью пули, пронзив его непостоянные небеса. Он ворвался в свое тело, ударил по тормозам, мгновенно остановился и распахнул веки. Глаза Марвина были всего в паре дюймов от его собственных, и, страдая от головокружения, вызванного внезапной сменой перспективы, Купер понял, что отсутствовал лишь несколько секунд, хотя ему казалось, будто путешествие длилось часы.
Ничего не говоря, он отряхнулся и сжал руками раскалывающуюся голову. Возвратившись в тело, Купер перестал слышать вивизисторы. С тревогой на душе он повернулся в сторону Купола — и тут понял, что Марвин о чем-то его спрашивает.
— Купер? Ответь мне!
— Прости, что? — Купер заставил себя посмотреть на Марвина так, будто ничего не произошло.
— У тебя гликемия или что-то вроде того? — спросил Марвин. — Может, колы?
Купер не мог сказать, говорит его спутник всерьез или же издевается. Поэтому просто покачал головой.
Марвин закатил глаза и улыбнулся.
— Давай за мной, только будь осторожнее на этот раз.
Купер, хотя его голова и гудела, последовал за Мертвым Парнем, преодолевая одну за другой ступени, открытые всем ветрам, и размышляя о механических феях и транзисторах, питаемых энергией живых существ. Они поднимались все выше и выше, а осыпающиеся стены города уходили вниз, пока у Купера не начало покалывать в груди. Он пробормотал что-то насчет физической выносливости сексуальных зомби.
—
