– Пойдем, – шепчет он и берет меня за руку, – я покажу тебе, как выглядит нормальный завтрак.
Я не сдерживаю тихий смех, и Кинг, чмокнув меня в губы, встает и надевает шорты. В этот момент я понимаю, что не взяла сменной одежды, и заматываюсь в одеяло.
– Зачем ты это делаешь? – хмурится Демон. – Чего я там не видел?
Я лишь застенчиво натягиваю одеяло на плечи и ищу свою одежду. Адам подходит к шкафу и достает футболку с шортами, кидает их мне.
– Жду тебя на кухне. – Он подмигивает и выходит из комнаты.
Прекрасное утро, безмятежное и нежное. На улицах Лафайета тепло и солнечно, что не может не радовать. Единственная проблема, которая меня волнует – Рик. Я надеваю одежду Адама, утопаю в футболке и затягиваю шорты потуже, чтобы они не слетели. В зеркале стоит счастливая девушка, похожая на рэпера-баскетболиста в бесформенной одежде. Я стягиваю с запястья резинку и завязываю волосы в небрежный пучок, потом достаю телефон.
Ни одного пропущенного звонка или сообщения. Кажется, вчерашняя неприятная встреча была всего лишь выдумкой. Но, несмотря на то, что Рик не проявляет активности и, скорее всего, решил попросту напугать меня, я понимаю, что мне нужно рассказать Адаму правду.
Спускаясь вниз, чувствую запах бекона. Адам деловито ходит по кухне и колдует над сковородкой, добавляя специи и пробуя на вкус. Я сажусь за стол и внимательно наблюдаю за его движениями и не могу оторваться. Парень, которого в универе желают девушки и ненавидят парни, проводит утро со мной, с самой простой и неприметной девушкой, готовя завтрак. Мы выглядим, как обычная пара, и от этого становится тепло на душе.
Это больше, чем просто утро.
Он ставит передо мной тарелку с поджаренными охотничьими колбасками, завернутыми в бекон, и ароматным омлетом с кусочками мяса. Такой порцией можно наесться на целый день, я и половины не съем за раз. По глазам Адама видно, что он доволен собой, и мне в голову приходит мысль. Я съедаю немного омлета с колбаской и решаю проучить его. Беру в руки тарелку и демонстративно поднимаю ее над полом.
Сколько посуды он разбил в моем доме? Думаю, я имею право поквитаться. Жалко, конечно, ведь это и впрямь очень вкусно. На лице Адама появляется каменная гримаса.
– Давай, – подначивает парень, кивая на тарелку, – рискни.
Я уже размыкаю пальцы, готовясь кинуть блюдо на пол, как вдруг слышу щелчок замка и звук открывающейся входной двери.
Тарелка возвращается обратно на стол, и я напрягаюсь. Сердце моментально начинает выбивать рваный ритм на моих ребрах. Я вскакиваю со стула и подбегаю к Адаму, прячась за его широкой спиной. Кинг тихо посмеивается, сидя на месте и продолжая поедать свой завтрак. По коридору разносятся шаги, отчего я испытываю тревогу.
– Адам? – слышу приятный мужской голос и сразу же понимаю, кто это.
– Мы здесь, – спокойно отвечает парень.
Что страшнее: столкнуться с отцом своего парня в его одежде? Или же вообще впервые увидеться с отцом?
– Мы? – доносится напряженный вопрос, и на кухне появляется он.
С первых секунд я чувствую: это он, мой отец. Красивый, подтянутый, в строгом костюме, немного взволнованный. В темных волосах виднеется седина, у глаз залегли морщинки, но он все равно выглядит прекрасно, будто сошел с красной дорожки.
Папа!
Без сомнений. Я будто смотрю в зеркало. Выхожу из-за спины Адама и вижу эти глаза. Джон подходит ближе, и наши взгляды встречаются.
«У тебя его глаза», – вспоминаю слова Кинга.
– Не может быть… – уголки его губ медленно ползут вверх.
Адам встает и обнимает мужчину, похлопывая его по спине.
– Знакомься, – говорит он, – Эмили – моя девушка и твоя…
– Дочь, – перебивает его Джон.
Он подходит ко мне и заключает в теплые объятья. Я вдыхаю запах его парфюма, какой-то знакомый, родной аромат. На глаза наворачиваются слезы, но я вовремя беру себя в руки.
Вот бы мама была здесь.
– Голоден? – спрашивает Адам.
– Нет, я поел по дороге домой. А где Сарра?
Он ничего не знает?
– Она пропала год назад, – сухо отвечает Адам, убирая грязную тарелку в посудомойку.
Джон смотрит на меня, и я замечаю в его взгляде трагические нотки. Прошло восемнадцать лет, а у него, видимо, еще остались чувства к моей матери. Он расстроенно садится за стол и хватается за голову. Я вижу, как из-под рукавов на его руках выглядывают татуировки, чем-то схожие с рисунками на коже Адама. Только вместо птицы на ладони изображен портрет Сальвадора Дали. В карих глазах проносятся все эти восемнадцать лет, и каждый день, проведенный с моей мамой.
Адам гремит посудой в посудомойке, немного нервно переставляя ее с места на место.
– Как все это произошло? – тихо спрашиваю я, и Джон поднимает на меня грустный взгляд.
Тарелка выскальзывает из рук Демона и разбивается вдребезги.
– Дьявол, – выругивается Адам и выносится из кухни.
В коридоре слышится возня.
Джон снимает пиджак и вешает его на спинку стула, попутно стягивая с шеи галстук, обнажая татуировки на шее. У них с Адамом много общего. Манеры, мимика, жесты. Сразу видно, что Адама воспитывал именно Джон, он и стал ему настоящим отцом.
– Нас свела одна встреча. Она училась в медицинском колледже, я был обычным оболтусом из неблагоприятной семьи. Казалось бы, два разных человека – красавица-отличница и сорванец, еле закончивший школу.
В дверях мелькает Адам, ворча себе что-то под нос.
Я встаю со стула и уже наклоняюсь, чтобы поднять осколок, но Джон останавливает меня и взглядом дает понять, что не стоит вмешиваться.
– Стефани придет с минуты на минуту.
– Я нашла ваши старые письма. Вы с мамой были очень близки.
– Одним летним вечером Сарра возвращалась домой с работы, – улыбается Джон, почесывая гладковыбритую щеку, – и наша компания решила подшутить над ней. Тогда я знатно отхватил от нее.
Он начинает смеяться, и я не сдерживаю улыбки. Очень на нее похоже: мама всегда умела постоять за себя.
– В тот день между нами возникла искра, – усмехается Джон. – Мы начали встречаться, и я понял, насколько сильно влип. Не один я заметил, как прекрасна твоя мама. Мои «друзья» тоже не сводили с нее глаз и завидовали мне.
Я вспоминаю мамины старые фотографии. Она действительно была прекрасна. Бабушка часто говорила, что мама привлекала к себе людей. Ее неподдельная доброта и внутренний стержень не могли не привлечь. Когда мы жили в Лос-Анджелесе, курьеры часто приносили ей цветы,
