«Может, из-за Ширы он и изменил отношение ко мне, заразился её неприязнью? Не только за то, что я его бросила?»
— А чем я хуже тебя? — Она задумчиво крутила ногой в воде, поднимая лёгкую рябь. — Нагиб сдал меня в гарем, когда стала не нужна. Не сумей я вызвать интерес у султима, погибла бы, как многие другие. — В бассейн шлёпнулся очередной камень, и женщины вновь завизжали. — Но даже так тут долго не проживёшь, нужно что-то более весомое, чем временная привязанность. — Шира довольно погладила свой вздувшийся живот. — Можешь говорить что тебе вздумается, сестрица, всё равно никто не поверит!
«Надеется выкрутиться?» С тех пор как мы в последний раз торговались дома у дядюшки, мне пришлось повидать многое и многих похуже её, но сейчас казалось, мы снова там, в Пыль-Тропе, и меня вот-вот снова положат на обе лопатки.
— Поверят, Шира. — Сдаваться я тоже не собиралась. Если в чём-то и была уверена, так в том, что рискует она не меньше моего. Если кто-нибудь узнает о её измене султиму, не сносить сестрице головы. Я держала в руках её жизнь точно так же, как она мою… — Ты сама это знаешь, — уверенно прищурилась я.
Она сурово глянула мне в глаза. Приходилось признать, что султима из неё получилась достойная: такой взгляд любого заставил бы первым опустить глаза… но только не того, кто всю жизнь целился из револьвера.
— Ладно, договорились, — моргнула она. — Если не выдашь меня, никому про тебя не скажу.
— Это ещё не всё, сестрица.
— Хочешь чего-то ещё? — хмыкнула Шира, продолжая поглаживать свой живот. Он давал ей огромную власть в гареме, но только не надо мной. — Кто бы сомневался…
Она вдруг откинула голову и громко расхохоталась, будто я выдала самую смешную шутку на свете. На миг показалось, что сестра не в своём уме. Смех прокатился эхом по радужной плитке стен, и все женщины в бассейне повернули головы. Обернулся и султим. Увидел меня. «Проклятье!»
Шира довольно ухмыльнулась.
— Тогда говори скорее, сестрица. Сдаётся мне, ты и есть та новая игрушка, о которой Кадир только и болтает. Та, что у него отняли. Поторопись, пока он не явился поиграть.
Я едва сдержалась, чтобы не сбросить её в воду.
— Говорят, у тебя есть лазейка наружу из гарема…
— Кто говорит?
— Люди… Так есть или нет?
Я не сводила глаз от Кадира, который лениво поднялся и зашагал по радужной плитке в нашу сторону, огибая бассейн. Казалось, что я слежу за голодным гулем.
«Скорее бы убраться отсюда!»
— Может, и так, — протянула она, явно выигрывая время. — Что же тебе так понадобилось, ради чего ты готова рисковать моей жизнью? Бутылка спиртного? Новый халат? Безусловно, оно того стоит…
«Бьёт на жалость, — подумала я. — Будь на её месте кто-то другой, и впрямь бы пожалела».
— С воли мне ничего не надо, — торопливо вставила я, следя за приближающимся Кадиром. — Наоборот, хочу передать весточку. Можешь?
— Наверное… — Она нарочито медленно провела языком по зубам. — Надо подумать, дай мне время.
— У меня его маловато! Так поможешь, или рассказать твоему мужу, как ты шастаешь по чужим постелям?
Кадир уже был почти рядом.
Шира сердито сжала зубы и положила руку на живот, словно защищая его.
— Ладно, помогу. Если ты…
Её перебил Кадир.
— Пришла с нами поиграть? — сладко улыбнулся он, окидывая меня похотливым взглядом. — Не слишком ли тепло одета?
Я поднялась на ноги. Шазад успела отучить меня смотреть на врагов снизу вверх.
— Я оделась, чтобы выйти, ваше сиятельное высочество.
Кадир неопределённо хмыкнул, как бы соглашаясь, но звук больше походил на смешок.
— Конечно, ты вольна уйти, если хочешь… — Он вертел в руке крупную белую жемчужину идеальной формы. Обошёл меня, преграждая путь к выходу, и бросил её в воду у края бассейна. Женщины внизу замерли в нерешительности. — Как только достанешь для меня этот жемчуг.
— Но… я не умею плавать, ваше высочество… — Встреться мы с ним не здесь и не теперь, я бы лучше знала, как говорить и что делать, а пока приходилось думать на ходу.
— Тогда ты не можешь уйти, — ухмыльнулся он. — Эта жемчужина очень дорога мне.
Драться я не могла. Одна мысль о том, чтобы поднять руку на этого самодовольного хлыща, вызывала обжигающее напоминание о приказе султана. Меж тем неизвестно, что предпримет его сын, попробуй я ослушаться.
«Предупредил ли его султан не трогать меня? Есть ли ему дело до безопасности жалкой демджи теперь, когда в руках полноценный джинн? Может, я и жива до сих пор чисто случайно».
Тягостное молчание нарушил громкий плеск: одна из жён всё-таки нырнула в воду и вскоре появилась с жемчужиной в руке.
— Мне стало скучно ждать, — объяснила она, капризно надув прелестные губки и откидывая с лица белокурые волосы.
Тем не менее в голосе женщины звучал страх, и я поняла, что она рискует ради меня.
Кадир шагнул к ней, и Шира, поспешно встав на ноги, схватила меня за локоть и подтолкнула к выходу.
— Вечером, как стемнеет, — шепнула она, — у Стены слёз!
Глава 19
Стена слёз ограждала гарем с востока, где посреди небольшой полянки в саду возвышалось самое величественное дерево, какое я только видела в своей жизни. Чтобы обхватить его, потребовалось бы три таких, как я, а раскинутые ветви касались верхушки стены.
По рассказам обитательниц гарема, на этом месте тысячу лет назад султима Сабрия ждала с войны своего мужа принца Азиза, который уехал на восточную границу, оставив жену в гареме. Она хотела быть как можно ближе к нему и поэтому стояла здесь день за днём, проливая потоки слёз, и дерево росло, поднимаясь всё выше и выше. Когда верхушка его поднялась над стеной гарема, Сабрия забралась туда, чтобы взглянуть на восток. В тот день женщины нашли её на земле рыдающей и бьющейся об стену.
