Глядя на людей, Фереште стал всё чаще поддаваться искушению, но время научило его избегать горя. Он никогда больше не следил за своими детьми, рождёнными от смертных, не желая видеть, как частицы его огня гибнут в человеческом мире, который джинны решили пощадить.
Затем настал день, когда Фереште услышал своё имя и приказ, которому не мог не подчиниться. Так он оказался в плену. Перед ним стоял правитель людей, а рядом — демджи с младенцем на руках, которого пометил сам Фереште, хотя уже забыл его мать. Женщин он старался забывать, но детей помнил всех и помнил горе, которое испытывал, когда кто-то из них умирал. Поэтому, когда правитель занёс над младенцем нож, Фереште сдался и назвал истинные имена других джиннов. Он не хотел смотреть, как гаснет ещё одна искра его пламени.
Имя Дарайвауша он назвал первым, а затем имена остальных, кто был так глуп, что счёл человечество безобидным и достойным спасения. Тех, кто бросал белые камни, — половину всех джиннов Великих песков.
А потом смеялся, когда они один за другим оказывались в неволе у тварей, которым сами подарили жизнь.
Глава ЗЗ
Султан был опасен с одним джинном в руках, а теперь их у него целая армия!
Джинны создали людей, чтобы те дрались за них, но известны и другие истории, когда сами бессмертные сражались в людских войнах. Жестокие завоеватели надевали на джиннов железную узду и направляли их мощь против целых народов. Другие доблестью и геройством привлекали джиннов на свою сторону и с их помощью рассеивали врагов. Как бы то ни было, противостоять бессмертным не мог никто.
Уже пробивался рассвет, когда султан повёл меня обратно, по-хозяйски приобняв за талию. Мы уже подходили к гарему. «Что делать?» Мысли в голове крутились как бешеные. Слишком много надо успеть, а времени почти не осталось.
Рассказать о новых джиннах Сэму. Позаботиться о маленьком Фади, плачущем у меня на руках. Придумать, как вызволить Ширу. И всё это до того, как Айет донесёт на меня султану. Поговорить с ней! Сейчас всех занимает только история с Широй, но рано или поздно Кадир или кто-нибудь другой выслушает его жену, султан допросит меня и узнает, кто такой Синеглазый Бандит. Тогда всё кончено. Скорее, скорее…
— Отец!
Рахим шагал навстречу по коридору — воротник расстёгнут, волосы всклокочены. Похоже, не спал всю ночь. Следом за принцем семенили две служанки. Что он здесь вообще делает? Если Айет выдаст, ему тоже несдобровать.
— Отец, можно тебя на два слова?
Мужчины отошли в сторону, где никто не мог их слышать, и быстро заговорили полушёпотом. Я занервничала ещё больше. Рахим не захочет подвергать опасности Лейлу и пожертвует ради неё мною не задумываясь. Что его осуждать, ведь и для меня жизнь любого из наших дороже их обоих! Почему мне ни разу не пришло в голову, что он может спасти сестру и себя за мой счёт, не дожидаясь, пока это сделает Айет?
— Простите…
Служанки с поклоном шагнули ко мне, загораживая сомнительного союзника. Одна из них требовательно протянула руки к младенцу.
— Нет! — Я судорожно прижала его к колотящемуся сердцу.
«Пусть ничего не успею, но не дам ещё одному демджи исчезнуть в гареме!»
— Его пора покормить! — заговорила другая. Раздражение в её голосе казалось странным для дворцовой прислуги. — Ну же, не упрямьтесь!
Такое нахальство заставило меня глянуть внимательнее, но она стояла, почтительно склонив голову, и лица я не разглядела. Тем не менее наша перепалка привлекла внимание султана.
— Отдай, Амани! — рассеянно бросил он, продолжая беседу с сыном. Я попыталась поймать взгляд Рахима, но принц вёл себя так, словно мы никогда не были знакомы.
— Не надо бояться, — вновь заговорила первая служанка. Голос был чем-то знаком, но я совершенно точно никогда не видела её в гареме. — Мы о нём позаботимся.
Султан повернулся спиной, и она на миг приподняла голову.
Я стояла лицом к лицу с Халой!
Свою золотую кожу она скрыла под иллюзией, но черты невозможно было не узнать. «Как странно, знакомая и в то же время совершенно другая!» От прежней остались лишь высокие надменные скулы и длинноватый нос, но с обычным цветом лица она выглядела моложе и беззащитнее.
Другая служанка тоже взглянула на меня. Вместо тёмных глаз уроженки песков на меня смотрели золотые. «Имин!»
Сердце снова пустилось вскачь. Что-то уже началось!
Имин еле заметно подмигнула, так ловко, что не заметил бы и султан, смотри он на нас. Младенец был уже на руках у Халы. Хоть я и получила приказ, но мало кому доверила бы Фади с такой радостью. Не знаю, как насчёт материнских инстинктов у демджи, но своих они в обиду не дают.
Я ожидала, что они обе скроются в дверях гарема, но Имин обернулась и схватила меня за руку.
— Живо! — шепнула она, увлекая меня дальше по коридору. — Не оборачивайся!
«Слишком быстро, — подумала я. — Султан обернётся и сразу поймёт, что мы убегаем».
— Что вы затеяли?
— Время поджимает, придётся строить планы на ходу… Сюда! — Мы завернули за угол, и я немного перевела дух.
«Рахим не предатель, он просто отвлекал султана!» Мне стало стыдно за свои подозрения. Когда беседа закончится, султан подумает, что я уже в гареме, — если вспомнит обо мне вообще.
— Фади… младенец… — выдавила я, запыхавшись. — Султан станет его искать, надо…
Имин раздражённо закатила глаза к потолку.
— Думаешь, без тебя не сообразили? — Она замедлила бег и свернула из мраморного коридора в обширный сад.
Дневная жара ещё не навалилась, но яркое утреннее солнце после мрачных подземелий заставило меня прищуриться. Мы скользнули в тень деревьев подальше от любопытных взглядов, и Имин одним движением скинула халат служанки. Под ним оказался военный мундир, слишком длинный для её роста и обвисший на плечах. Ослабила затянутый ремень и отпустила закатанные рукава, готовясь сменить тело.
— Мы не можем просто
