Каждый старался пробиться поближе к эшафоту, расположенному прямо под балконом. Глядя сверху, на гладкой с виду поверхности камня можно было различить резьбу с адскими сценами: гули пожирали человеческие тела, нетопыри высасывали душу из младенцев, рогатый упырь поднимал в лапе оторванную женскую голову. Эти картинки видел последними каждый, сложивший голову на плахе. Увидит их и Шира.
— Ты зря не посоветовался со мной, Кадир! — прошипел султан, когда я протискивалась мимо. — В городе и так беспорядки! Надо было избавиться от неё по-тихому, как с ребёнком.
Хале удалось всех убедить, что султим убил маленького Фади. «Слава Всевышнему, младенец был в безопасности».
Тамид стоял в уголке и выглядел совсем несчастным. Так вышло, что в Пыль-Тропе они с Широй почти не разговаривали, а если бы познакомились поближе, наверняка возненавидели бы друг друга. Однако уехали в Изман и выживали тут вместе — такое не забывается.
— Она моя жена! — свирепо рыкнул Кадир, бросая вызов гневу отца. — Я могу делать с ней всё, что хочу! — Отвернувшись, он заметил меня и грязно ухмыльнулся. Затем покосился на Имин. — Ты свободен, убирайся!
Демджи в форме охранника у меня за спиной ощутимо напряглась, но поделать ничего не могла и с коротким поклоном удалилась.
— Рад, что ты здесь! — шепнул султим, придвигаясь и кладя руку мне на талию.
Я беспомощно взглянула на султана, но тот безучастно смотрел в сторону. Рахима нигде видно не было. Мы встретились взглядом с Тамидом, но и от него помощи ждать не приходилось. Даже если и не так уже ненавидит, с султимом ему не справиться.
Миновав двух своих жён, смотревших через решётку, Кадир подтолкнул меня к открытому краю балкона, и из толпы тут же уставились сотни любопытных глаз.
— Ты помогала ей удрать… — Султим подался ко мне, прижимая к перилам. Каждая клеточка тела протестовала, но оттолкнуть его я не могла — приказ султана. Жаркое дыхание обжигало шею. — А теперь полюбуйся, как она умрёт!
Мне не требовалось принуждение, я обещала сестре. Каковы бы ни были наши отношения, общая кровь требовала пойти навстречу хотя бы в такой малости. Шира заслуживала и большего, но я не могла ничем помочь.
Когда она появилась на помосте, толпа заревела. Кое-где раздались издевательские выкрики, но они быстро смолкли. Только теперь я поняла, как права была Шира, что не стала переодеваться. В шелках и бархате она была бы чужой, но в простом халате выглядела той, кем и была, — девушкой из пустыни, одной из тех, кто собрался на площади. Толпа её приветствовала, а не требовала головы.
Ступая босиком по камню, она пошатывалась и дрожала от холода. Когда глашатай стал перечислять её преступления, беспокойная толпа притихла, а приговорённая выпрямилась, гордо подняв голову. Лёгкий ветерок пошевелил её чёрные волосы, обнажая шею. Чуть повернувшись, Шира встретилась со мной взглядом, не обращая внимания на Кадира, и чуть улыбнулась, словно что-то обещая.
Тем временем глашатай продолжал зачитывать:
— За измену своему мужу и султиму…
— Я верна истинному султиму! — выкрикнула вдруг она, заглушая его и заставляя умолкнуть. — Нашему законному султиму, принцу Ахмеду! — Толпа откликнулась грозным рёвом. — Он избран на состязаниях рукой самого Всевышнего, а не своего отца, который пошёл против всех обычаев народа Мираджа! Я знаю волю джиннов — они накажут фальшивых правителей, и Кадир никогда не даст наследника нашей стране!
У меня в душе шевельнулась гордость. Султан был прав: публичная казнь только вредила ему. Кадир обеспечил легендарной султиме шанс выложить все его постыдные секреты. Простоволосая и оборванная, за миг до смерти, она на последнем дыхании сумела сделать больше, чем все разбросанные до сих пор руххами мятежные листовки, и даже если теперь её заставят умолкнуть, эта история разойдётся по всему Мираджу, обрастая всё новыми подробностями.
— Если Кадир когда-нибудь усядется на трон, он станет последним султаном Мираджа!
Отпустив меня, султим кинулся к выходу, выкрикивая приказы, но было уже поздно. Заткнуть рот приговорённой означало бы признаться в желании скрыть правду. Я перехватила отрешённый взгляд султана — похоже, он заранее ожидал от глупости сына подобного результата.
— Он умрёт без наследника! — продолжала выкрикивать Шира, перекрывая возбуждённый гул толпы. — Тогда страна снова попадёт в руки чужеземцев — тех самых, с которыми фальшивый султан сейчас договаривается за закрытыми дверьми! У народа Мираджа осталась лишь одна надежда — принц Ахмед! Он истинный наследник…
Стражники толкнули женщину вперёд и с силой впечатали её голову в плаху.
— Новый рассвет! — успела выдавить она, поворачивая разбитое в кровь лицо и снова встречая мой взгляд.
Восторженный рёв толпы заглушил остальное. Палач шагнул к плахе. Я подалась вперёд, перегибаясь через перила балкона, чтобы оказаться как можно ближе, и смотрела в глаза сестре, пока не рухнуло лезвие топора.
Глава 34
Я не видела, откуда прилетел первый камень. Неожиданно взмыв над толпой, он ударился в стену рядом с балконом.
— Новый рассвет! — выкрикнул кто-то. — Новые пески!
Клич мятежного принца подхватили другие, а за ними вся площадь. Толпа внизу стремительно превращалась в грозную силу. Другой камень ударился в деревянную решётку, и один из стражников, смотревших сквозь неё, отшатнулся с ругательствами. Открытая сторона балкона, где стояла я, уже опустела.
Бомбу я заметила сразу. В гуще толпы вспыхнул огонёк, и к балкону полетела бутылка, заткнутая дымящейся тряпкой. Я бросилась к выходу, но тут заметила Тамида, который прижался к сквозной резьбе, вглядываясь сквозь щели. Схватила его за шиворот и успела повалить на пол рядом с собой, когда бутылка ударилась в деревянную решётку и с грохотом взорвалась, разбрасывая пламя и осколки стекла.
Подняв голову и кашляя от дыма, я увидела, что части решётки нет, а оставшаяся горит. Солдат, который тоже смотрел в щель, кричал от боли,
