— Так и есть, Амани… — На лице султана играла улыбка Жиня — та самая, что обещала неприятности. Рядом с правителем стояла Лейла — без наручников, в наброшенном на плечи халате правителя. Её привычный взгляд загнанного зверька сменился самодовольной ухмылкой. — Это ловушка.
Глава 47
Я выхватила револьвер, уже понимая, что опоздала. На нас нацелились две дюжины стволов. Шазад и Жинь озирались, готовые к бою, но шансов уцелеть не оставалось ни единого. В ловушке оказались мы все, включая Рахима, Далилу и Халу, только Сэм куда-то запропал. Однако никакой численный перевес противника не мог остановить моих друзей, готовых достойно пасть на поле битвы.
— Стойте, не надо! — крикнул нам Ахмед, стоя на коленях. — Бросайте оружие!
Краем глаза я видела, как не хочется Шазад выполнять ненавистный приказ, а пальцы Жиня судорожно сжались на рукояти револьвера, но внимание моё было целиком приковано к султану. Он не сводил с меня насмешливого взгляда, а в ушах будто звучал спокойный, рассудительный голос, каким взрослый обращается к ребёнку: «Ты же знаешь, чем закончится ваше сопротивление, Амани».
— Слушайте Ахмеда! — скомандовала я. — Оружие на землю! — И первая бросила свой револьвер, ощутив невольное облегчение, когда железо отделилось от кожи.
После мучительной паузы под ноги со звоном упали два меча, а затем револьвер Жиня.
Мы были безоружны, но я — не беспомощна. Казалось бы, султан продумал всё до мелочей, но такое он вряд ли предвидел. Где-то на грани моего сознания, в пустыне за пределами городских стен, уже дрогнул воздух и завихрились песчинки, откликаясь на мой требовательный зов.
— Очень мудро, — кивнул султан Ахмеду. — Ты знаешь, меня не перестаёт удивлять, как иронична бывает судьба. Сын, похожий на меня больше всех остальных, один хочет свергнуть отца с трона.
— Не совсем верно… — Рахим шагнул вперёд, заслоняя меня, и я смогла незаметно шевельнуть руками, притягивая к себе песок и черпая из бездонного источника силы в самой глубине своего естества. — Я бы не задумываясь сделал то же самое, отец!
Где-то далеко ветер уже ревел, и пески вздымались тучей, надвигаясь на город.
Рядом с султаном внезапно прозвенел детский голосок Лейлы:
— Потому и стоишь по ту сторону от меня! — Робость её исчезла бесследно, как и слёзы, круглые щёчки раскраснелись, в огромных глазах светилось торжество. — Я не из тех, кто предаёт свою семью!
Брат печально взглянул на неё через зелёную лужайку, заваленную трупами.
— Ты одна была моей семьёй, — подавленно выговорил он, — и я пытался спасти тебя. Когда понял, что ты унаследовала талант матери, не сомневался, что отец так же точно использует и тебя. Он погубил её, Лейла.
— Не надо меня спасать! — Вздрогнув от порыва холодного ночного ветра, девочка плотнее запахнула халат. — С тех пор как ты оставил меня среди тех женщин с их дрязгами, я сама научилась заботиться о себе. Выжила, потому что оказалась полезной!
Я вспомнила её слова о гареме: «Исчезают те, кто не нужен». Одинокая девочка среди волчьей стаи — как ещё могла она обратить на себя внимание, такая невзрачная и незаметная? Мне и в голову не пришло связать исчезновение Айет со своей жалобой, что та застала нас с Сэмом. Мухна и Узма исчезли сразу после истории с «перцем смерти» и моим унижением на приёме у султана. Лейле это не понравилось, вот она и выбрала их в очередные жертвы своих ужасных опытов.
— Ты ушёл, а я осталась, — продолжала она с хищной самодовольной улыбкой, — чтобы завершить дело нашей матери. Она была бы мной довольна, потому что ненавидела Галанов, а вовсе не нашего отца!
— Ты лгала мне с самого начала! — бросила я, не удержавшись. Хитрая девчонка с милым наивным личиком провела меня как младенца!
— Вас, демджи, обманывать легче всех, — усмехнулся султан, — вы плохо разбираетесь во лжи. Разве хорошая дочь не захочет порадовать отца? — Лукаво прищурившись, он щёлкнул пальцами, будто спускал тетиву, и тяжёлая песчаная туча над городскими крышами, за которой я следила краем сознания, внезапно дрогнула, поражённая, как я, в самое сердце. Память об унизительной попытке заслужить похвалу, о сомнениях в Ахмеде жгла и терзала невыносимо. — Ах, милый, доверчивый Синеглазый Бандит! — От неожиданности я пошатнулась. — Да-да, Амани, я всё понял о тебе, едва заглянул в глаза…
«К чему тогда были все попытки скрыть правду, не дать имени Ахмеда всплыть в разговоре, чтобы правда не слетела с моего предательского языка? Султан нарочно позволял мне уйти от темы — потому что уже знал, что я участница восстания!»
Он подошёл и ласково взял меня за подбородок.
— Конечно, я мог бы заставить тебя признаться сразу, но так никогда не разыскал бы Ахмеда. Гораздо полезнее оказалось скармливать ему через тебя ложные сведения, а когда Лейла сообщила, что Рахим изменник, то и через него…
В стороне возле стены внезапно сгустилась тень, я уловила движение, но не отвела взгляда от султана, сжимая кулаки и потихоньку усиливая свою власть над клубящимся вдали песком.
— Я получил немало удовольствия, водя вас за нос, — усмехнулся правитель Мираджа. — Пока вы беспокоились о Сарамотае, забрал назад Фахали, пока спасали изменников от виселицы, мои солдаты хватали других прямо в их домах, а пока бегали по городу, чтобы освободить моего сына-изменника, разгромил лагерь мятежников и захватил другого сына, их главаря. — Он положил руку на плечо подбежавшей Лейле. — Вот кто проделал главную работу! Как, думаешь, нам удалось отыскать ваше уютное гнёздышко в ущелье? Вот! — В его руке появился компас, такой же, как у Ахмеда с Жинем, только совсем маленький. Громанская работа, понятно. — Мы спрятали это на теле вашей шпионки, перед тем как отдать её вам… для спасения. — Саида, тоже ясно. — А когда Лейла узнала от брата о задуманном побеге…
— Я покажу! — радостно запрыгала девочка.
Её лицо светилось, как в гареме, когда она показывала свои новые игрушки. Обернувшись, она махнула стражникам, и те выволокли вперёд Тамида, хромающего на своей бронзовой ноге. Я в гневе рванулась к ним, но Жинь удержал меня за плечо.
Тамида силой усадили на траву, и Лейла сноровисто отстегнула протез, сработанный её собственными
