Лиама женщина наградила холодным взором, но мужчина не смутился. Он уже давно привык, что детективов не слишком жалуют, особенно когда они расспрашивают о преступлениях.
— А где вы спите, миссис Грапл? — сразу взялся за расспрос Таггерт.
— Была бы я молодой леди, вы уже стояли за порогом дома, побитый моим покойным супругом. Вы всегда подобно ведете беседы? Если да, понимаю, откуда подобные отметины, — выдержано ответила хозяйка, разглядывая его отекший нос.
— Я лишь хотел узнать, можно ли выйти из дома незамеченным, — обиделся Лиам.
— Простите моего друга, миссис Грапл, — попытался сгладить ситуацию Айзек.
— Так значит, вы — друзья? Оно и понятно, — оглядев мужчин насмешливым взглядом, вдова принялась разливать чай. — Зачем вы пожаловали?
— Я — Элиас Таггерт, детектив. Это мой наниматель.
— Мистер Бернс? — с усмешкой спросила хозяйка, пронизывая Айзека взглядом. — Что вам надо, мистер Бернс в нашем Байборо?
— Мы хотим найти настоящего убийцу.
— Я тоже хочу, но зачем это вам? Насколько мне известно, завтра вы покидаете город. Желаете утолить любопытство?
— Зато я остаюсь вести расследование, — возразил серьезный Таггерт.
— Тогда с вами и следует вести беседу, — отрезала женщина.
— Позвольте узнать, откуда вы узнали, что я покидаю Байборо? — с издевкой поинтересовался мистер Гриндл.
— У меня хороший слух, несмотря на почтенный возраст, — так же с насмешкой ответила миссис Грапл, не желая выдавать, что услышала от Ханны, но собеседник догадался. Его самодовольный вид вывел Алексию из себя, и она с трудом сдерживалась, чтобы не надерзить.
— Этот вопрос еще не решен до конца, — ответил мужчина.
— У вас хоть что-то решено до конца? Кроме того, не испугаетесь ли вы бросить вызов Хоуту? — Алексия пристально посмотрела на него.
— Думаете, что он может быть причастен к произошедшему? — оживился Таггерт.
— Нет. Он знал, что Ханна отказала Саймону. Кроме того, Хоут — мужчина, не лишенный достоинств, и при желании умеет расположить женщину. Возможно, Виктор мог решиться на подобное, если бы заподозрил в неверности близкую женщину, но добиваться взаимности грубостью и силой не в его характере. Он тщеславен и тоже самоуверен, поэтому подобный шаг для него равносилен признанию поражения.
— Тогда кто это может быть? У вас есть предположения?
— А вы не пробовали об этом спросить у шерифа?
— Мне кажется, что он заинтересованное лицо.
— Отчасти. Мистеру Хоуту сложно отказать.
— Но зачем ему это?
— Очевидно, что приятно быть добрым попечителем заблудшей овечки, оказавшейся среди стаи голодных волков. Особенно если строптивая овечка молода и очаровательна. Охота привлекает мужчин.
— Вы так спокойно об этом говорите, — заметил Лиам.
— Я считаю, что в любом случае это не худший вариант, — ответила Алексия.
— Но это выходит за рамки приличий! — холодно заметил Айзек.
— Вы находите? А мне кажется: вся наша жизнь, если хорошенько рассмотреть, идет вразрез приличиям. Вам ли это не знать? Кроме того, осмелитесь ли вы прилюдно появиться с мисс Норт, если предпочитаете блюсти правила?
— Я сопровождал ее сегодня днем.
— Миссис Харрис не упустит случая, чтобы указать вам промах.
— Давайте вернемся к Хоуту, — встрял детектив. — Почему вы так уверены, что это не он?
— Если бы убийство совершил кто-то из его людей, он использовал револьвер или нанес один или два выверенных удара ножом, а не так, как было. Видели бы вы Саймона! — расплакалась женщина. — Тот, кто это сделал, был в ярости, по-иному совершенное объяснить невозможно.
— Мне жаль. Действительно жаль, — посочувствовал Таггерт. — Но мне кажется, что это совершила женщина.
— Почему вы так решили?
— Шериф описал, что ранения были в брюшине, значит, убийца имел небольшой рост. Мстительная надпись. Склоняюсь, что это была знакомая женщина, например: Сесиль.
— Сесиль? Вполне может быть. Саймон был зол на нее, очень зол, а в гневе он мог наговорить грубые слова…
— А куда Сесиль могла уйти?
— Не знаю. Достаточно покинуть штат — и она недосягаема для Холла. Она появилась в Байборо внезпно, и так же может исчезнуть.
— А Кристина? Мисс Норт что-то говорила про Кристину.
— Сесиль утверждала, что дочь от Саймона, но только Господь знает истину. Когда грозит виселица, человек готов на крайний шаг, лишь бы избежать ее. Допускаю, что одна из подруг должна заботиться о девочке, пока Сесиль не даст знак.
— Но мы говорим о врагах Саймона, а были ли враги у мисс Норт?
— А вы не допускаете, что у них могли быть общие враги? — намекнула хозяйка.
— Например, Зильберы?
— И не только. Если хотите узнать все сплетни и с головой окунуться в ненависть и злобу, подайте в газету объявление о вознаграждении за полезную информацию.
— Отличный совет, спасибо! У меня тоже была такая мысль, — обрадовался Таггерт. — Скажите, если у вас отличный слух, попытка покинуть дом скрытно осталась бы незамеченной?
— На ночь я запираю дверь на ключ и уношу его с собой. Вам достаточно оглядеть двор, чтобы убедиться самому, что при всем желании леди в нескольких пышных юбках не может выбраться из окна второго этажа. А если бы попробовала, ветками разорвала платье. Я не утверждаю, что вылезть в окно невозможно, но это требует отменной сноровки, ловкости и более подходящей одежды. Дерево растет несколько поодаль от дома, и обязательно требуется лестница, которую я бы обязательно заметила.
— Могу я оглядеть сад?
— Конечно.
Когда детектив ушел, Айзек приготовился к неприятной беседе. Приняв расслабленную позу, он невозмутимо посмотрел на Алексию.
— Зачем вы приехали? — женщина пронизывала его взглядом.
— Почему вас это интересует?
— Одинокие люди имеют свойство привязываться. Я волнуюсь за мисс Норт.
— Я тоже волновался.
Вдова Грапл растянула губы в улыбке, но радости в ней не было. Она не поверила ни единому слову.
— Я больше склонна думать, что была задета ваша гордость, поэтому вы приехали.
— Думаете, мне чужды человеческие добродетели?
- Лицемер — человек, который убил обоих родителей и просит о снисхождении, ссылаясь на то, что он сирота. Так сказал Линкольн. От вас сбежала любовница, и вы разыскивали ее из-за добродетели? Не смешите меня. Кроме того, вы всем своим видом демонстрируете важность, и мне это претит, потому что я не признаю иных признаков превосходства, кроме доброты.
— Вам нравится обличать? — скривил кислую улыбку собеседник.
— Кто я такая, чтобы обличать? Я лишь задала вопрос: «зачем вы приехали», но в ответ услышала ложь.
— Почему вы отвергаете возможность, что я испытывал тревогу и волнение. Я же небездушная статуя.
— Вполне допускаю, но вы забыли уточнить, что волновались о себе. И именно ваше задетое самолюбие стало причиной вашей поездки.
— Вы вольны думать, как вам угодно.
— Хорошо. Но тогда я не вижу причин для вашей встречи с Ханной.
— Это не вам решать!
— Мне! Это мой дом! Это я была рядом и Саймон, когда ей было плохо!
— Не моя вина, что она уехала!
— Но отчасти она это совершила ради вас!
— Вы заблуждаетесь!
— Нет, это вы не
