Далия. Проклятая мечтой (СИ)

Если кому-нибудь что-нибудь понадобится выяснить у меня, самостоятельно я не смогу этому воспрепятствовать. С другой стороны, я только вчера задумалась, насколько широкий простор предоставлен брату в рамках "профессиональной этики". Всегда думала о его кодексе, как о неком ограничении, а все оказалось наоборот. Кроме того, уже лежа в постели, я пыталась разобраться в мотивах Ия. Невозможно представить, чтобы в Ямеле мужчина силой пытался навязать свое желание женщине. Это нонсенс! Также я пыталась понять оценку действий бывшего коллеги Эмилем. Он, конечно, свою точку зрения доступно и понятно изложил, но все равно это не укладывается ни в какие нормы морали мельвов. В голове постоянно вертелись слова Астен о лицемерии, от себя я добавила "практичность" и "прагматизм". Вспомнила, как Эмиль говорил, что мельвы лучше людей и эльфов. Я была уже готова согласиться с этим утверждением, ведь мы даже преступников, какими бы они ни были, не убиваем. Это же гуманно… И на этом этапе рассуждений произошел неприятный казус. Преступники не мертвы, но и жизнью состояние просветления назвать трудно. Можно сколько угодно твердить, о том, что полное слияние с окружающим миром — высшая цель, но вряд ли кто-нибудь согласиться на подобное существование добровольно. Об этом никто не говорит, и, как показывает личный опыт, об этом никто из простых обывателей Ямеля даже не думает. Так какие я слова вспоминала? Лицемерие, прагматизм и практичность… Те, кто наделен даром об этом все же размышляют. Теория меньшего зла — беседы на данную тему Давид и Сорад всегда прерывали при моем появлении. Я не знаю, к каким выводам они приходили, обсуждая данный предмет, но теперь мне понятно, почему после каждого задания, Давид неделями пропадал на побережье. Выходит, принять свой дар и простить себя задачи не из легких. Хорошо, что Вела поняла его проблему с самого начала. Именно поэтому, когда речь заходила о преступлениях и наказаниях, она всегда старалась сменить предмет обсуждения. Раньше я считала, что подруга просто не хочет спорить, доказывать свою точку зрения, и только вчера я поняла причину такого поведения. Она не хотела разрушать иллюзию прекрасного мира, в котором я жила…

— Далия, ты не могла бы мне помочь? — осторожно обращается ко мне Астен.

— Разумеется, с удовольствием, — с улыбкой отзываюсь я.

Перемены в мировоззрении лучше обсуждать с кем-нибудь постарше или опытнее, например, с Эмилем.

— Тринадцатого числа я приглашен на ужин к леди Траэль. Предполагается, приду я не один, а с дамой.

Я не в силах скрыть удивление, которое вызывает эта новость. Эмиль оторвавшись на несколько секунд от нарезки мяса на своей тарелке, ловит мой красноречивый взгляд.

— Ты думала, после того, как переедешь ко мне, все наши выходы в свет закончатся?

На самом деле я об этом вообще не думала, поэтому вместо ответа лишь неопределенно пожимаю плечами.

— Нам придется периодически появляться в обществе, — продолжает Эмиль. — Я постараюсь ставить тебя в известность о своих планах заранее.

— Что же в этот раз случилось?

— Секретарь разложил почту на две стопки — рабочую и личную, а после про последнюю забыл.

Так у него все-таки есть секретарь!

— И какая же кара постигла нерадивого сотрудника? — интересуюсь насмешливо.

До ответа Эмиль не снисходит, лишь одаривает меня взглядом, переполненным эмоциями.

— Понятно… — медленно произношу я, растягивая слово на каждой гласной, и киваю, не прерывая, впрочем, зрительного контакта с собеседником. — Суровый взор.

Мужчина первым отводит глаза с явно огорченным вздохом.

— Пожалуй, это единственный неприятный момент… — бормочет он, то ли уговаривая себя, то ли успокаивая.

— Какой именно?

— Да все тот же — твоя частичная невосприимчивость к моему скромному дару. А как было бы здорово, — говорит Эмиль мечтательно, — небольшая коррекция и можно не опасаться, что ты совершишь какой-нибудь опрометчивый или безрассудный поступок…

Я вспоминаю слова Давида о том, что дар эльфа обоюдоострый.

— А как ты можешь внушить кому-нибудь страх, если сам его испытываешь, — задаю я вопрос, над которым довольно долго ломала голову после объяснений брата.

— Так я же знаю, что он ненастоящий. Я уже давно научился подавлять в себе эмоции собственного производства, — отвечает мужчина.

Этот смех так и плещется в самой глубине его глаз. Правду говорят, называя глаза зеркалом души. Лицо Эмиля сейчас совершенно спокойно, и только по взгляду видно, что он вот-вот рассмеется. А еще, что он чего-то ждет. И я даже догадываюсь, чего именно.

Отложив столовые приборы, я беру бокал, сосредоточенно изучая игру света в густой прозрачной жидкости, сегодня золотистой.

— А сколько раз ты пытался воздействовать на меня, если не считать того случая в кабинете?

— Всего один. В тот памятный вечер, когда пришел к тебе с предложением, на которое ты не могла согласиться, — охотно отвечает Эмиль.

Я вновь поднимаю на него взгляд. Затаившийся смех и ожидание все еще на месте.

— Когда хотел меня напугать? — уточняю, делая первый глоток. И пусть ему будет стыдно!

Мужчина тоже оставляет в покое вилку и нож, ставит локти на стол и опирается подбородком на переплетенные кисти. Он внимательно наблюдает, как я пью и молчит. Заговаривает Эмиль только после того, как я ставлю пустой бокал на место.

— На самом деле, я хотел… — Повисает небольшая пауза, в течение которой он подбирает подходящие слова, — очаровать тебя.

— Считаешь, у тебя проблемы с личным обаянием?

— Решил подстраховаться.

Так, по-моему, пора возобновить прерванный разговор о предстоящем светском мероприятии.

— Разве ответ на приглашение не нужно посылать заранее? — припоминаю кое-какие правила этикета.

— Нужно. Но меня все равно будут ждать.

— Почему? Из-за титула?

— Из-за должности. Я же очень важная и занятая персона, — говорит он с насмешкой, — поэтому теоретически мои планы могут измениться в любой момент. Кроме того, все знают, что если я отказываюсь от приглашения, то оформляю это в письменном виде, как и положено.

Ответ меня удовлетворяет полностью, я возвращаюсь к своему салату.

— Ты какая-то тихая, — замечает Эмиль через некоторое время. — Проблемы в библиотеке? Или ты планировала на тринадцатое визит к родственникам?

— Нет, визит на этот день я не планировала, и на службе все хорошо. Меня вообще сегодня старались не трогать.

— Тогда в чем дело? — допытывается Эмиль.

Вот и возникла дилемма — говорить ему о своих сегодняшних размышлениях или придумать что-нибудь другое. Конечно, я сама планировала обсудить это, но…

— У тебя необычное настроение. Таких эмоций от тебя я еще не ощущал.

Данное замечание дает мне понять, что изобрести какое-нибудь правдоподобное объяснение не удастся, поэтому я честно рассказываю о причине своего "необычного настроения":

— После нашего вчерашнего разговора я много думала о кодексе моего брата, системе наказаний в Ямеле и в целом