Возле особнячка напротив припарковались три машины. Из них вылезла целая ватага молодежи. Назвав смех женским, я немного ошиблась — гостьям соседей можно было дать от силы лет двадцать. Одетые в легкие лыжные костюмы, явно не предназначенные для тридцатиградусных морозов, девушки сбились в пеструю стайку и смешно притоптывали на месте в ожидании, когда хозяева разберутся с входной дверью и запустят их в дом.
— Странные! — заметила я вслух. — Лучше бы залезли обратно в машины часика на два, а то и три, пока особняк не прогреется хоть чуть-чуть.
Я обернулась в поисках поддержки, но ответом мне послужил все тот же мрачный взор.
«А что, собственно, должно было поменяться? — подумалось мне. — Это же не портрет Дориана Грея».
С этим трудно было спорить, поэтому я решила отвлечься и сходить заварить чай. Ключ от комнаты я прихватила с собой и даже использовала по назначению. Я отдавала себе отчет, что поступаю глупо, но не могла иначе. В конце концов, у каждого свои тараканы, и если они не пугают твоих собственных, то вполне достойны уважения.
Да, я находила странной просьбу тети запирать дверь в кабинет, но была не в состоянии ослушаться, ведь если — хотя уместнее сказать «когда» — она спросит, держала ли я дверь закрытой на ключ, солгать будет выше моих сил!
* * *Попивая чай, я отмечала в плане работ то, что уже выполнила. Результат впечатлил: словно и не случилось двухдневной заминки!
— Ну, не молодец ли я? — поинтересовалась я у портрета и под прицелом бесстрастного взгляда подумала: «Молодец, лисичка! Конечно, молодец!».
Странный скрип и лязг отвлек меня от самовосхвалений. Я подскочила и метнулась к окну, попутно что-то задев на столе. Впрочем, мне было не до порядка! Через заднюю калитку перелазили мои соседи! К счастью, не все, а только двое, но что делать с этими обнаглевшими юнцами я не знала.
— Да что же это такое! — воскликнула я и понеслась в оранжерею. Как не споткнулась на лестнице, ума не приложу!
Открывая дверь черного входа, я думала лишь об одном: только бы не передохли тетушкины цветы! Закончив ковыряться с замком, я распахнула дверь и нос к носу столкнулась с одним из хулиганов. Он выглядел удивленным. Его немного расфокусированный взгляд мне не понравился. Глянув вправо, я поняла: его товарищ пребывал в таком же состоянии. Пока оба нежданных визитера не пришли в себя от неожиданной встречи, я перешла в наступление:
— Добрый день, молодые люди! Соль закончилась? Или спички?
Парни переглянулись.
— Ну, мы это… — попытался объясниться тот, что стоял ближе, но я его перебила:
— Может, телефон полиции забыли? Или скорой?
Воинственный настрой эффекта не возымел, потому что внимание ребят привлекло нечто за моей спиной. В их взглядах появился легчайший огонек осмысленности, который рос, рос и рос. С каждой секундой из буйных голов выветривался дурман, алкогольный или еще какой, сказать трудно, но факт был на лицо!
— Мы ничего плохого не хотели, просто решили в окна заглянуть, — принялся оправдываться самый разговорчивый парень из этой парочки.
— А то, что в доме кто-то есть, вас не смутило?
— Мы не заметили, — пролепетал он и сделал шаг назад, не отводя взгляда от таинственного объекта позади меня.
— Вы не заметили дым, вялящий из всех труб в тридцатиградусный мороз? — усмехнулась я.
— Неа, — качнул головой паренек, так и не поняв, какую глупость сморозил.
— Ну, и что теперь прикажете делать? Все шторки задергивать, или обойдется? — я уже откровенно веселилась.
— Не надо! Мы больше так шутить не будем! — заверил меня третий участник нелепой сценки, молчавший до этого момента.
Я посмотрела в его сторону, но мое внимание отвлек более общительный товарищ:
— Классный у вас пес! — он кивнул мне за спину. — Хаски, да?
Похоже, дурман-трава все же не до конца сдала свои позиции. Но эта галлюцинация была мне на руку, и я не стала никого убеждать в ее нереальности, а наоборот решила подыграть:
— Спасибо за комплимент! Хотите, с хозяином познакомлю?
И тут как по заказу раздался какой-то приглушенный звук.
— Нет-нет, мы лучше пойдем! — стали отнекиваться ребятки, ну а я не видела причин их задерживать, даже подбодрила:
— Давайте, а то вас, наверное, заждались.
Когда оба безобразника благополучно приземлились с другой стороны калитки, я закрыла дверь. И только тогда почувствовала насколько замерзла. Да, десять минут на морозе — это почти гарантированная простуда!
Когда я обралась до кабинета, трясло меня уже не от холода. Распахнув незапертую дверь, я влетела в помещение, осматривая каждый миллиметр пространства в поисках источника звука, но все книги были на месте.
Я шагнула за поворот. На полу валялась тетина тетрадь, из которой вылетела большая часть вкладок и заметок.
— Так… Я могла толкнуть ее, когда побежала к окну, — я приступила к моделированию ситуации, — вероятнее всего, на край. Позже она упала под тяжестью собственного веса. Это понятно, но почему звук был слышен в оранжерее? Это же не первое издание «Войны и мира»!
На ум пришло слово «вентиляция». Я вновь закрутила головой, ища заветную решеточку, способную подарить мне душевное спокойствие. Знаете ли, сны снами, а для таких вот чудес лучше всего иметь логичное объяснение!
К моему великому облегчению, решетка все же обнаружилась за одним из стеллажей, не слишком сильно заваленным книгами и безделушками. Она оказалась под потолком, но ее было прекрасно видно.
— Чудны дела твои, вентиляция старых домов, — прошептала я как молитву и упала в кресло. Рука без поддержки сознания потянулась за кружкой.
Поглощая мелкими глотками чай, я сидела и думала о том, насколько реально двум совершенно разным людям увидеть одинаковые галлюцинации. Как ни крути, а обоим парням привиделась одна и та же собака!
В комнате стемнело. Чай совсем остыл. В груди с каждой минутой давило все сильнее и сильнее. А я все думала. В голове роилось множество успокаивающих мыслей о том, что меня более никто не побеспокоит, о том, что парни все поняли и прониклись, о том, что здесь безопасно, иначе тетя не проводила бы в этом доме столько времени…
От них ото всех я отмахивалась, как от назойливых мух. Они не давали мне ответа на вполне конкретный вопрос: «Реально ли?»
И вот в тишине, нарушаемой лишь тихим тиканьем напольных часов, раздался волчий вой. Не в комнате, конечно, а за окном.
Волки! Наверняка парни знали, что они водятся в этих краях, но волк —
