— Фонарь возьмите, — спохватился Витька, горя желанием хоть как-то оправдаться. — Счас!
Он бегом бросился к кабине, за фонарём…
Книга 6. Выбор Сокольского. часть третья. "Совершите вы массу открытий…"
Глава первая. О том, что ночью бывает слышно и видно
На кухне царила тишина. Сокольский в двадцатый раз перечитывал короткую записку бабы Вари. Каретов не посмел у него спросить, что это за листок и теперь маялся тем, что перекладывал на клеёнчатой столешнице спички. Ирина устроилась в углу диванчика, который передвинули подальше от окна, сидела неподвижно, завернувшись в старенький плед. От пледа пахло мамой и этот запах успокаивал.
Внезапно Сокольский поднял голову и прислушался. Каретов вздрогнул, рассыпав спички, и закрыл кучку палочек ладонью.
— Он в доме, — тихо сказал Сокольский и поднялся, вытащив пистолет. — За Ирину Александровну головой отвечаешь!
— А подмога? — быстро спросил Каретов.
— Ты видел: им не дозвониться, — терпеливо напомнил Игорь. — С кухни ни шагу! Стёпа! Войдёт твой Чирик — стреляй сразу.
Сокольский вышел с кухни, плотно закрыл за собой дверную створку и замер, прислушиваясь. Где-то наверху дрожало стекло: "гость" мог неплотно затворить за собой окно и теперь оно вибрировало от сквозняка.
Двухэтажный дом делился на восемь комнат, не считая кухни, прихожей, двух крытых веранд, кладовки и внутренней лестницы. Блуждать в потёмках по такому обширному лабиринту смысла нет. Лучше затаиться и не двигаться с места. Сокольский не торопился, у него до утра — куча времени. Единственный вход на кухню охранял Каретов (лишь бы парень не побоялся пальнуть в своего "помощника", если тот сунется). Шрам, наоборот, будет спешить. Он должен понимать, что в любой момент явится подмога из Питера и расстроит его планы.
Сокольский ощущал движение в глубине дома. Не нужно сверхспособностей, когда знаешь, что слушать. Надо отдать должное Андрею Шраму, он умел ступать на крашеные доски так, чтобы они не издавали ни звука. Но до уха Сокольского долетел шелест — это одежда проехалась по отставшим от времени бумажным обоям. Потом звякнула уключина жестяного ведра: противник добрался до первого препятствия, заметил вовремя, обошёл, но не учёл сдвинутую вбок крышку…
Игорь отодвинулся от кухонной двери и прижался спиной к стене, чтобы видеть проём двери на веранду и коридорчик, уводящий вглубь дома. Стоял он на самом видном месте, но в темноте, среди этажерок и шкафчиков, неподвижный силуэт не привлекает внимания. Свитер на нём тёмный, а светлую куртку он оставил на кухне.
В глубине гостиной тикали часы. Если следовать их ритму, можно замаскировать продвижение. Часы сейчас стучат громче осторожных шагов. На пару мгновений Сокольский перестал слышать противника. Потом различил осторожный вздох: невидимый враг засомневался, выходить ли из коридорчика в пустое пространство гостиной. Может, что-то почувствовал или ждал, что в кухне заговорят. Сокольский понял, что тишина и стук часов заставляют его напрягаться. Это нехорошо, надо расслабиться и слушать, чтобы не пропустить роковой момент…
Человек, который прятался за косяком, в коридоре, шевельнулся. Потом послышался чиркающий звук. "Это не спички!" — подумал Сокольский. Тихое шипение достигло его слуха, но он не сразу понял смысл. А потом что-то мелькнуло в дверном проёме, на пол упала жестянка и покатилась через прихожую. Инстинкт заставил прыгнуть в сторону кухни раньше, чем Игорь сообразил, что делает. Кухонная дверь вылетела под весом его тела.
— На пол! — успел крикнуть Сокольский, сдёргивая женщину с диванчика и падая на неё сверху…
* * *
Продираясь через мелкую поросль осинок, Ольгин старался придерживать ветки, чтобы не задеть идущую вслед за ним Ингу.
— Вперёд смотри, — посоветовала та. — Ноги поломаешь.
— Да пустяки! — отозвался Слава, потом вдруг замер, так что она налетела на его спину.
— Что? — тихо спросила она.
— Свет опять мелькнул, — так же шёпотом ответил мужчина.
— Может, где-то рядом деревня?
— Мне показалось, он снизу идёт… Нет, больше не вижу.
Он раздвинул ветки и через два шага выбрался из зарослей. Инга вырвалась следом, сломав неосторожный сучок, прицепившийся к рукаву её куртки. Впереди простирался песчаный берег, а за ним — свободное пространство замершего в тихой ночи озера.
— Наверное, я лунный отблеск на воде видел, — произнёс Слава, светя вокруг себя фонариком. — Это не Ладога.
Берестова согласилась: даже в темноте можно было разглядеть лес на другом берегу. Ладога — озеро огромное, а тут метров триста в диаметре — не больше.
— И никакой дороги, — пробормотала Инга. — Я идиотка!
Ольгин обернулся. Свет фонаря растёкся по земле вокруг их ног.
— Ты при чём? — спросил Слава.
— Надо было самой выбирать, куда ехать! Теперь придётся на трассу возвращаться.
— Фура на просеке не развернётся, — напомнил Ольгин. — "Тойоту" можно погнать задом, пока не попадётся подходящее место для разворота, но с КамАЗом фокус не пройдёт. Нельзя же их тут оставлять.
Инга побрела по берегу, пробуя ногами почву. Потом огляделась.
— Вон там, дальше, просвет вроде, — показала она. — Идём посмотрим…
Минут через двадцать они вернулись к грузовику. Пристыженный Витёк молча сидел в кабине. Шарап прохаживался в свете фар. Завидев Ингу со Славой, кинулся им навстречу.
— Я уже хотел искать идти! — обрадовал он. — Что за место такое? Аномальная зона? Трубки ни одна не работаю, рация какой-то шум выдаёт, навигатор вообще погас! Электроника бесится! А вы что нашли?
— Там, метрах в пятидесяти по просеке, есть поворот к озеру, — взялся объяснять Ольгин. — Пара лужиц неглубоких. Проедем. А на берегу места много, почва плотная. Можно будет попробовать развернуть фуру. Потихоньку. Иного выхода нет.
— Может, дальше двинуть? — засомневался Шарап.
— А толку? — переспросила Инга, подойдя к ним. — Неизвестно, куда вообще ведёт эта тропа. Она всё время петляет.
— Ладно, поехали, — буркнул Шарап, разворачиваясь всем своим огромным телом к грузовику и махая рукой с досады.
— Я за вами, — встрепенулся Ольгин и побежал к своей машине.
* * *
Взрыв разнёс в щепы хлипкую внутреннюю стенку. Осколки лопнувшего плафона засыпали пол. Свет погас, в клубах пыли и дыма ничего невозможно было разглядеть. Перекатившись по хрустящему мусору, Сокольский вскинул руку с пистолетом. Ему показалось, что он увидел силуэт. Он нажал на курок. Кто-то вскрикнул — и в этот момент рухнул покосившийся от взрывной волны шкаф с посудой. Раздался топот и грохот, звон бьющегося стекла на веранде, а через несколько секунд в кухню ворвался сквозняк и закрутил поднятую пыль. На пол с шумом лилась вода из повреждённого бака над мойкой.
Сокольский поднялся. Его качнуло, но он удержался на ногах. Держа под прицелом пространство впереди себя, он перебрался через размётанный мусор в сторону прихожей. Хлопала входная дверь. Сокольский ринулся к ней, как мог быстро — но успел заметить лишь тень, метнувшуюся за
