– С маршмеллоу, как обычно?
– Да, спасибо, – улыбнулся он, и Салли, кажется, окончательно растаяла. Томас проводил ее рассеянным задумчивым взглядом, потом обернулся к Грейс:
– Что у вас там в доме? Ужас и кошмар? Я видел новости.
Грейс вздохнула:
– Полночи отмывали кровь.
– Так много было? – поморщился он и дернул уголком губ. – Разве этим не занимаются специальные люди?
– Мы тоже так думали.
– А что ты делала оставшиеся полночи?
Грейс замялась. Она не знала, как отвечать на этот вопрос и нужно ли вообще. В конце концов, ссора с теткой была их личным, можно сказать, «семейным» делом. К тому же это Грейс сейчас сидела в кафе с ее карточкой, а не наоборот.
– Познакомилась с парнем-соседом и потусила с ним пару часов, – она зябко пожала плечами.
Вернулась Салли, неся на коричневом подносе высокий прозрачный стакан с горячим шоколадом. Над ним воздушной сладкой спиралью возвышалась гора сливок, утыканная разноцветными зефирками: белыми и розовыми.
Грейс одарили обычной черной чашкой с не менее черной бурдой.
– Яичница будет через пять минут, – смилостивилась официантка.
Томас одарил ее сияющей улыбкой:
– Спасибо, Салли.
Девушка ойкнула и зарделась, будто не ожидала, что он знает ее имя.
– Ты не завтракала? – полуутвердительно, полувопросительно произнес Томас, беря десертную ложку.
– И почти не ужинала, – призналась Грейс. – А ты питаешься одними зефирками?
Он засмеялся, и от этого по ее спине побежали мурашки. «Что-то ты слишком часто так реагируешь на парней, – скептично заметил внутренний голос. – Может, поумеришь пыл? А то так дойдет и до постеров с актерами на стенке шкафа. К тому же этот тебе в отцы годится».
«Не в отцы! – возмутилась Грейс мысленно. – Разве что в старшие братья».
– Я никогда не откажусь от хорошего стейка с кровью, – сказал Томас.
– Фу, – поморщилась Грейс и пояснила: – Я вегетарианка.
– Правда? – Он так удивился, словно впервые слышал о таком. – На подушках же ты спишь?
– При чем тут подушки?
– Обычно в них перо и пух, – невозмутимо пожал плечами Томас. – И что-то мне подсказывает, что у гусей не спрашивают разрешения, а просто берут и ощипывают.
Грейс хотела сказать, что это ерунда – уже никто не набивает подушки пухом, есть же синтетическое волокно. Но ей так часто приходилось спорить о вегетарианстве, что она предпочитала даже не заводить эту тему. Какой в этом смысл, если каждый останется при своем мнении?
– Так чем ты во Фьёльби занимаешься? – спросила она, чтобы сменить тему. – Приехал по делам?
Но Томас почему-то не ответил. Официантка принесла яичницу, и Грейс уже даже прожевала несколько кусочков, убедившись, что они вполне съедобны. Только потом он нарушил молчание:
– Хочу найти своего отца.
– Ого! – Грейс не знала, что на это еще сказать. – А ты его потерял?
– Я его никогда не видел.
«Я твой отец, Люк…» Ну, почему так хочется смеяться в самые неподходящие моменты? Грейс уткнулась в яичницу, стараясь изо всех сил думать о чем-то совершенно не смешном.
– А зачем он теперь тебе понадобился?
– Не знаю, – пожал плечами Томас. – Сложно сказать. Мне кажется, родственников нужно знать в лицо. Вот ты своего отца знаешь?
Грейс вспомнила Гидеона, который вчера произвел на нее не лучшее впечатление. Теперь она больше не думала, что это ее отец. Кому захочется в отцы алкоголика, пускай и красивого? Тем более что он просто обнял Лору в момент печали. Это еще не значит, что они когда-то были любовниками.
– Не знаю, – сказала она вслух. – Мама о нем никогда не говорила. Может, они даже толком не были знакомы. Знаешь, как это бывает: встретились, короткая вспышка страсти, и – хоп! – две полоски на тесте.
– У меня так не бывает, – очень серьезно ответил Томас. Он смотрел прямо в ее лицо, и оттого фраза вышла суровой, даже мрачноватой. – В смысле, не хочу думать, что могу сделать девушке ребенка и даже не узнать об этом.
– Обычно парни так не рассуждают. Многим по барабану, залетишь ты или нет.
– Можешь мне поверить, однажды это станет их проблемой, – многозначительно сказал Томас, глядя ей прямо в глаза. От этого пристального взгляда Грейс одновременно забеспокоилась и оживилась.
– Собираешься что-то сделать со своим отцом? За то, что он тебя бросил? – Она сама поразилась, как сдавленно прозвучал голос.
Томас усмехнулся:
– Да нет, конечно, я же не псих. Но вот стрясти с него что-нибудь я бы не отказался. Раз он для меня даже пальцем не пошевелил, пока я был ребенком, пусть сейчас раскошелится. А ты? Что бы ты делала, если бы нашла своего отца?
Грейс никогда раньше не думала об этом. Несколько раз она спрашивала у Лоры, кем был ее отец, но маме каждый раз удавалось улизнуть от ответа. Она то спешила куда-то, то отнекивалась, а однажды так и сказала: «Грейс, это ровным счетом ничего в твоей жизни не изменит, поверь мне». И Грейс поверила. Она бы не возвращалась к этой теме, если бы Лора не пропала.
– Не думаю, что нам было бы о чем поговорить, – ответила она честно. – Я же не знаю, что у них там с мамой вышло. Может, это она его бросила.
– Все равно он не имел права делать вид, будто ребенка не существует, – резко сказал Томас.
– Ты жил только с мамой?
– Нет, у меня был отчим, но он потом от нас уехал, – пожал плечами Томас. – Мы с ним не были особо близки.
Грейс вспомнилась загаженная гостиная Александра и Гидеона, похожая на свалку.
Яичница немного заглушила ее аппетит, а кофе согрел настолько, что стало жарко. Подумав немного, она стянула толстовку через голову, оставшись в одной голубой футболке.
Томас не донес до рта зефирку, уставившись на ее грудь. Потом медленно положил лакомство себе в рот и улыбнулся, не отрывая от нее взгляда, от которого Грейс стало не по себе.
– Ты смотришь на мою грудь, – заметила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Перестань, пожалуйста.
Томас тряхнул головой, засмеявшись:
– А ты прямолинейная!
– Только когда кто-то пялится на мои буфера. – Его смех немного разрядил обстановку, и Грейс почувствовала, как отпускает напряжение.
Он поднял руки ладонями вперед:
– Прости, пожалуйста. Это было грубо.
– Да, – согласилась Грейс.
Пусть держит себя в руках. В таком возрасте уже можно научиться. Сколько ему лет, кстати? Двадцать?
Она подумала немного и, подозвав Салли (а это было непросто – почти невозможно, пока Томас не поднял руку), заказала сэндвич с сыром и еще сладкого кофе.
– Так как ты ищешь своего отца? Что ты для этого делаешь? Соседей расспрашиваешь?
– И это тоже, – кивнул Томас. – Времени у меня не так уж много. Если ничего не найду, придется уехать ни с чем.
– Странно, что ты вдруг им заинтересовался, – пожала плечами Грейс. – Я вот стала думать о том, кем был мой отец, только когда мама пропала.
– А я – когда мама умерла.
– О, прости. – Грейс
