«Совсем без шансов?»
«Нет, – подумала Грейс, и ее палец замер над экраном. – Не совсем».
«Разве что совсем маленький».
«Тогда я к твоим услугам! В том же кафе».
То же кафе находилось за углом: отражало витриной улицу, манило уютными столиками и пустым залом. Радость одиночек. Сквозь стекло было видно, как скучает Салли за стойкой. В такие места ходят только постоянные посетители, да и то больше, чтобы почесать языками и послушать сплетни. Грейс толкнула стеклянную дверь. Интересно, долго ли ей предстоит жить в этом городке, если мама не вернется? Как часто она будет заходить сюда, чтобы выпить всегда одинаковый кофе?
Томас сидел в точности там, где она ожидала: в углу за ноутбуком, представляя прекрасную мишень для мечтательного взгляда официантки. Заметив Грейс, он встал, радостно улыбаясь, будто и не было между ними вчерашней неловкости.
– Так рад, что ты пришла, – взгляд у него, как обычно, был цепким и внимательным. Казалось, он пытался что-то отыскать на теле Грейс, считал случайные волоски на одежде или пытался угадать, сколько у нее монеток в кармане.
На столике стоял высокий стеклянный стакан с шоколадом, взбитыми сливками и подушечками зефирок. При виде десерта у Грейс во рту стало так сладко, что немедленно захотелось острых такос или маринованного халапеньо.
– Ты сбежала от тетки? – предположил Томас. – Хочешь шоколаду?
– Вообще-то я думала тебя кое о чем попросить, – не стала тянуть Грейс. Времени у нее было не так уж много.
Томас серьезно кивнул:
– Я весь внимание.
– Можешь довезти меня до Ландсби? Тут вроде не больше часа на машине.
Томас нахмурился – наверное, ожидал чего-нибудь более романтичного. Но отказываться не стал, только поправил:
– Через новый туннель – всего полчаса. А зачем? Хочешь еще раз взглянуть на дом бабушки?
– Не совсем, – вздохнула Грейс. Она чувствовала себя неуверенно, но отступать не собиралась. Может быть – только может быть! – у нее есть шанс получить ответ хотя бы на один свой вопрос, а это уже больше, чем можно рассчитывать. Ради такого можно пожертвовать самолюбием. – Расскажу по пути, договорились?
Несколько секунд Томас изучал ее лицо, будто пытаясь прочесть мысли.
– Хорошо, – наконец, согласился он. – Никаких проблем. Салли, дорогая, можно мне счет?
Грейс украдкой заглянула в чек:
– Восемь чашек?!
Томас рассмеялся, и Грейс снова ощутила его теплый смех, словно прикосновение к коже, – звук, который убеждал, что с этой минуты все будет хорошо.
– Я же говорил, что люблю сладкое.
Глава XVIII
Вот она, леди, которая уверена,Что все то золото, что блестит,Она знает, что, если все магазины закрыты,Она скажет слово – и получит то, что хочет.Леди покупает лестницу в небо…Грейс впервые услышала эту песню однажды в супермаркете и с тех пор просто с ума сошла по ней. Она была маленькой, и лестница в небо представлялась ей чем-то чудесным: легким и белоснежным, как облака, или пористым, как белый шоколад с пузырьками внутри. Сейчас, пока они катили по пустому шоссе, Томас покачивал головой в такт музыке и еле подпевал.
– Всегда ее любила, – призналась Грейс.
Томас широко улыбнулся:
– Я тоже… Кстати, не расскажешь, зачем мы катим в соседний городишко, где из всех развлечений только бар?
Грейс вздохнула. Она знала, что произнесенное вслух объяснение будет звучать глупо. Но нехорошо заставлять человека помогать, так и не объяснив, в чем дело.
– Помнишь, ты говорил, что ищешь отца? Так вот, своего я, кажется, нашла.
Снаружи шел сухой колючий снег, заметая дорогу. Света фар хватало лишь на несколько метров, и Томас сбросил скорость.
– Это конец истории или ты все же поделишься деталями? – вежливо уточнил он.
– Мы были в больнице у моего деда. Странно так его называть, потому что я вообще-то вижу его второй раз в жизни. У него болезнь Альцгеймера, и он часто не узнает людей. В прошлый раз, например, принял меня за маму. Ругался, кричал, что на порог меня не пустит, раз я с пузом пришла.
– Суровый у тебя дед, – заметил Томас.
Грейс, памятуя недавнюю отповедь, поморщилась. Всегда неприятно, когда на тебя орут, пусть даже и сумасшедшие.
– Старик сказал кое-что интересное, – продолжила она. – Выяснилось, что маминого любовника звали Гидеон. А раз мама тогда была «с пузом», значит, он и есть мой отец.
– Честно говоря, не припомню никого с таким именем, – после короткой паузы отозвался Томас, – а ведь я здесь вырос. С чего ты взяла, что этот Гидеон живет в Ландсби? Твоя мать могла познакомиться с ним где угодно.
– Это вторая часть истории, и она гораздо сумбурнее, чем первая, – вздохнула Грейс и принялась рассказывать о последнем визите в дом Марджори. Она упомянула и огромного пса по кличке Голод, и подростка с множеством косичек, и его отца со странным редким именем.
К тому времени они уже проскочили туннель и въехали в Ландсби. Грейс хотела назвать адрес, но Томас уже уверенно свернул на нужную улицу. Неожиданно он затормозил так резко, что Грейс швырнуло вперед и ремень безопасности больно впился в грудь.
Томас молчал, глядел перед собой пустыми глазами. Его пальцы на руле побелели от напряжения.
– Эй! – Грейс не на шутку испугалась. – Что случилось?
У нее мгновенно пересохло во рту. Неужели они кого-то сбили? Только этого не хватало! За окном ничего было не разглядеть, метель разыгралась вовсю, улица тонула в белесой мгле. Грейс стала дергать ручку, но дверца, похоже, была заблокирована.
Вдруг, в одно мгновение, все стало нормально. Томас словно проснулся: шевельнулись пальцы на руле, закрылись и снова открылись глаза. Он перевел дыхание и криво улыбнулся:
– Извини. Мы уже совсем рядом. Осталась пара минут.
– Что с тобой? – спросила Грейс.
Томас раздраженно качнул головой.
– Ерунда, просто мигрень, – бросил он, двигаясь с места.
Грейс много знала о мигрени, потому что она случалась у Криса. В эти дни его мама встречала Грейс так тихо и скорбно, будто в доме кто-то умер. Сам Крис лежал в темной комнате с зашторенными окнами и старался не шевелиться. Иногда приступ длился не дольше тридцати минут, но в другой раз мог продолжаться несколько часов, и тогда Крис говорил, что он в аду.
Но то, что происходило с Томасом, мигрень никак не напоминало. Грейс понятия не имела, что это такое, хотя за последнюю пару дней видела уже второй раз. Поездка в его машине больше не казалась хорошей идеей. Что, если во время приступа он вырулит на встречную полосу или врежется в склон горы?
– Твой особняк? – спросил тем временем Томас как ни в чем не бывало.
Дом бабушки, мутно различимый сквозь метель, не стал выглядеть дружелюбнее. Его пустые черные окна, с которых Вивиан сняла занавески, казались выбитыми глазами. Остатки желтой полицейской ленты трепыхались на ветру.
– Да, – неохотно ответила Грейс. – Но дальше по улице, я покажу. Только сбрось скорость.
Честно говоря, она бы лучше пошла пешком.
Наконец ей удалось
