Подо мной рокотало море. Внезапно я почувствовала, что у меня кружится голова, и ухватилась за край камня. Ларс никогда бы так не поступил.
Если только Джаннула, сидящая в его разуме и подслушивающая, не захватила его тело и не сделала это движение за него.
Голос Глиссельды дрогнул.
– Виридиус ударился головой и два дня пролежал без сознания. Ларс просто с ума сходил, что, на мой взгляд, подтверждает его невиновность – но Люсиан все равно настаивает, что все видел… В итоге эти двое расстались. Ларс переехал в южное крыло, где живут дама Окра и нинийские итьясаари. Он продолжает работать над военными машинами, но практически ни с кем не разговаривает. Люсиан за ним наблюдает.
– А Виридиус поправился? – пересохшим горлом спросила я. Каким бы сварливым ни был старый композитор, я его любила.
– В физическом смысле, да. Но ты можешь представить, как он переживает из-за Ларса. Он все-таки рассказал нам о перевороте в Самсаме. Люсиан считает, что Ларс стыдится брата и поэтому хотел все от нас скрыть, но, как по мне, это совсем не похоже на Ларса.
– Нет, – мрачно произнесла я. – Ларс рассказал бы вам обо всем и никогда бы… – Мой голос сорвался. Я сделала глубокий вдох. – Джаннула сейчас в Самсаме. Я ее видела. Я думаю, она помогает Джозефу – возможно, это она устроила его восхождение на трон. И она захватила Ларса.
Наступило долгое молчание.
– Сколько новостей сразу, – проговорила наконец Глиссельда. – Получается, что бы мы ни сказали рядом с Ларсом, может быть услышано в Самсаме?
– С Ларсом, дамой Окрой, Од Фредрикой и Джианни Патто, – сказала я. – Возможно, ей уже удалось проникнуть в головы Недуара и Бланш. Не говорите ничего важного в их присутствии. – Я подняла взгляд на небо. – А здесь она захватила Ингара и Абдо.
– О святой Маша с его камнем, – выдохнула королева. – Мы боялись, что ты имела в виду Абдо, когда говорила с нами из Фнарка.
– Как бы я хотела понять, чего пытается добиться Джаннула, – печально произнесла я.
– Нам известно достаточно, – мрачно отозвалась Глиссельда. – В Самсаме завязалась любовная интрижка. Содействие регенту-негодяю само по себе является враждебным намерением. Есть ли шансы, что Джаннула контролирует сознание Джозефа?
– Она давит на его набожность, – пояснила я. – Абдо заверил меня, что в разум Джозефа она не проникла. Однако она… – Я не знала, как объяснить. – Она может показать людям огонь своего сознания. Благодаря этому трюку они думают, что она посланница Небес. Берегитесь ее.
Можно ли было сопротивляться очарованию Джаннулы? Я искренне надеялась, что да.
– О, я не собираюсь пускать ее в Горедд, если только это будет от меня зависеть, – произнесла королева. – Увы, человек, который бы с удовольствием встретил ее на границе и арестовал за… кто знает за что? Он бы придумал что-то умное, причем совершенно законное.
Я не смогла сдержать улыбки: Глиссельда хорошо знала своего кузена.
– К сожалению, его здесь не будет, – продолжила Глиссельда.
– Что? – воскликнула я. – А где же он будет?
– Ну, – начала она, – мне нельзя сообщать детали по тнику, но, думаю, я могу сказать, что старый генерал увидел в плане Эскар определенные достоинства. Он отправляется в Порфири и тащит Люсиана с собой.
Значит, Комонот отбросил в сторону опасения, что из-за плана Эскар война перебросится на юг, в Горедд. Я попыталась угадать, как к этому относится Глиссельда, но в ее голосе не было никаких подсказок.
– Мне нужно, чтобы ты довела до конца свою миссию в Порфири, Серафина, – произнесла Глиссельда. – Ардмагар прибудет примерно через две недели. Мы сказали Эскар и рыцарям из форта Надморье, чтобы к этому времени они были готовы. Все твои фигуры тоже должны быть на местах. Вы с итьясаари отправитесь домой вместе с Люсианом.
– Неужели! – пискнула я. – Мое сердце подпрыгнуло при упоминании дома.
Или принца Люсиана.
– У меня сердце кровью обливается при мысли о вас двоих, – произнесла Глиссельда с ласковой укоризной.
– О ч-чем вы? – аккуратно переспросила я, не вполне понимая, что она имеет в виду.
– Святые на Небесах, я, королева, сижу на одном месте, а вы разъезжаете по миру от моего имени. Это ужасно несправедливо!
Я выдохнула:
– Так вы завидуете.
– Ну да, я же так и сказала! – В ее голосе прозвучало недовольство, я испытывала ее терпение. Невинные мысли королевы и моя нечистая совесть плохо сочетались друг с другом.
Кто-то негромко заговорил с Глиссельдой, и она воскликнула:
– Святой Даан на сковородке, мне нужно идти. Держи меня в курсе своих достижений.
– Разумеется, – отозвалась я, но она уже отключила свое устройство.
Я зашагала обратно по волнорезу. Мое сердце разрывалось надвое: от чувства вины и его причины – радостного предвкушения, которое вызывала во мне мысль о скором приезде принца Люсиана Киггза.
15
Назад я решила пойти через портовый рынок. Там я купила себе легкую одежду, оливковое масло для чешуи и большую вышитую подушку в подарок Найе.
Тетушке Абдо подушка понравилась, но она все-таки исполнила свою угрозу и повела меня в баню. Я выжила лишь благодаря тому, что сосредоточилась на деталях с достойной дракона отстраненностью: вот морская сцена, выложенная мозаикой на своде потолка, вот зеленоватая, слегка зацветшая вода; вот мой старомодный гореддийский стыд из-за собственной наготы; вот старички, пристально, с удивлением, рассматривающие меня; вот я, самая бледная и чешуйчатая из всех.
Все это было довольно занятно. Я могла бы написать на эту тему трактат.
Я понимала, что Абдо нужно время, чтобы побыть наедине с собой, и с радостью предоставила ему такую возможность, отправившись сначала в посольство, а потом в баню. Но когда он не встал с кровати на второй день, я не на шутку забеспокоилась. У нас оставалось всего две недели до приезда Киггза и Комонота, чтобы найти оставшихся итьясаари и Орму. К тому же Абдо наверняка хотел, чтобы жрец-итьясаари Паулос Пэнде освободил его от Джаннулы как можно скорее.
– Можно я разбужу Абдо? – спросила я Найю после завтрака. Я говорила тихим голосом, чтобы меня не услышал Ингар. – Он хотел как можно скорее попасть в Храм Чахона.
Судя по выражению лица Найи, мои слова ее ужаснули.
– Сомневаюсь, – проговорила она. – Вы, наверное, неправильно
