— Но это же сказка, — неуверенно сказал я, пожимая плечами.
— Сказка? — женщина поднялась с кресла и подошла к окну, — иди сюда, — поманила она меня рукой, — видишь вон того человека, — на скамейке в парке сидел пожилой, худощавый старичок с седыми волосами до плеч, видно было, что он наслаждается отдыхом, — это Ганс Христиан Андерсен (1805 г.р. — 1875 г. исчез из мира простых людей, сымитировав свою смерть для родных и близких)**, Великий сказочник, знаменитый во всём мире… и не только — магическом, и в маггловском тоже. В маггловском даже больше, чем в волшебном. Вот он-то и может рассказать, насколько сказки могут быть реальными, — сказала она и вернулась в своё кресло за столом. — Жаль, что у тебя сейчас нет времени побеседовать с ним, занятный старичок… Так на чём мы остановились?
— На Певереллах, — ответил я, не отрывая взгляда от старичка. — Это ж сколько ему сейчас лет?
— Около двухсот, — спокойно ответила Грей, — Ганс — ровесник нашего доктора и старше меня на пятьдесят лет. Да, да, mein teuerer Freund, мне тоже уже много лет, по-сравнению с тобой, конечно, — по-девчачьи хихикнула она и лукаво взглянула на меня, открывшего от изумления рот и ошарашенно уставившегося на женщину, выглядевшую не больше, чем на тридцать. А, собственно, чему удивляться? Это же волшебники! Артефакты, зелья, чары Гламура. Вон, Дамблдору тоже за сотню перевалило, а то, что выглядит старцем, так это из-за седой длинной бороды и волос. Глаза-то у него вон как по-молодецки сверкают… — Давай продолжим. Свою родословную узнаешь позже. У нас мало времени осталось, вам с Александром надо рано вставать. Так вот, — произнесла она, когда я уселся обратно, — Дамблдор. Все изменения с ним произошли после победы над Гриндевальдом. По недостоверным фактам, Геллерт считал себя наследником старшего брата Певереллов, получившего в Дар от Смерти бузинную палочку… Или как её иначе называют — Старшую палочку. Как молодой, не очень сильный магически, уже тогда носитель Печати проклятых, волшебник смог на дуэли победить Могущественного Тёмного Лорда того времени, непонятно. Но всё магическое сообщество признало его победу и было благодарно Альбусу Дамблдору, магу из Великобритании. Гриндевальд не был убит, его заточили в замок Нурменгард. А его волшебная палочка, как трофей победителю, перешла к Дамблдору. И он начал делать себе карьеру в политике, сделав ставку на поддержку магглорождённых волшебников и потенциально слабых, из обнищавших и опустившихся, ранее имевших вес в магическом мире, Родов, проповедуя равноправие между волшебниками. Поначалу никто из старых семей не воспринимал бредни Дамблдора всерьёз, а когда до них дошло, что вся эта пропаганда об «общем благе» — просто дымовая завеса, закрывающая что-то очень важное, было уже поздно. Дамблдор обрёл огромный политический вес, обзавёлся массой сторонников, большинство из них магглорождённые и слабые чистокровные маги. Когда Дамблдор стал директором школы, программа в Хогвартсе становилась всё более урезанной, лишние знания перестали приветствоваться, началось стимулирование вражды между факультетами. Старые семьи магической Британии, такие как: Блэки, Принцы, Поттеры, Лонгботтомы...опомнились в попытке противостоять уничтожающей традиции и законы Магии политике Дамблдора — время было уже упущено безвозвратно. Старик уже вырастил удобное и послушное только ему стадо молодых волшебников. Дамблдор становился всё сильнее и сильнее, подпитываясь от детской магии и сбрасывая все откаты от своих неправомерных действий на Хогвартс. Став директором школы, он получил небывалую могущественную силу от…неизвестного артефакта*, спрятанного где-то или в самом замке Хогвартс, или же на близлежащей к замку территории. Этот артефакт позволяет тому, кто смог напитать его своей и жертвенной кровью, воздействовать на разум и души не только волшебников, но и простых людей. И внушать безграничное доверие к тому, кто является владельцем артефакта. Что из себя представляет эта вещь — никому, кроме самого владельца, неизвестно. Это может быть всё что угодно, начиная от консервной банки и заканчивая драгоценным камнем. Чтобы свалить Дамблдора с пьедестала Великого и Могущественного волшебника, надо найти этот артефакт и уничтожить его… Вот это и поручается тебе, mein teuerer Freund, и твоему Наставнику Александру Майеру. Потому что действия Дамблдора могут привести к падению Статута Секретности не только в Британии, но и во всём мире. И что тогда будет? Волшебников, как мутантов, запрут в маггловские лаборатории в качестве подопытных крыс. Нет, сейчас жечь на кострах не будут, а вот обследовать и решать, что мы можем дать миру простецов… Нам необычайно повезло, что именно ты свалился нам на голову. Мы давно уже ищем такого Мага, который побывал за Гранью и смог вернуться, и вдобавок на тебе стоит знак Вечной Леди. По исследованиям наших специалистов, этот артефакт вынесен из-за Грани ещё до времён Мерлина, и почувствовать его может только тот, кто там побывал по-настоящему. Надо торопиться, потому что в руках Дамблдора на данный момент оказались все три Дара Смерти: бузинная палочка, воскрешающий камень и… плащ-невидимка, а чем это может грозить миру, неизвестно. Поэтому ты и будешь вольным слушателем. На данный момент обучение — это не главное. Выбери для себя две, три дисциплины, чтобы было свободное время. А то, что ты бродишь по замку и по территории, отговоришься, что хочешь пройти по местам, где бывал твой брат. Думаю, это никого не напряжёт, — на такой «позитивной» ноте закончила Анжела Грей и, закрыв глаза, устало откинулась на высокую спинку кресла.
Я едва не свалился с полки на пол, когда поезд резко дёрнулся и остановился. За всё время поездки никто не ломился в моё купе из-за эльфийских чар Ненаходимости, которым научил меня Бадди . Посмотрел в окно, Хагрид уже собрал первокурсников на перроне Хогсмида и отправился с ними к озеру, чтобы переправить их на лодках к замку. Дождавшись, когда скроются с глаз последние студенты, а это были мои бывшие друзья, Рон, Гермиона и Джинни, вышел из вагона. Я решил не добираться вместе со всеми в каретах, а пройтись пешком до Хогвартса, чтобы войти в Большой зал, когда распределение новичков уже закончится.
Не успел я ступить за защитный барьер, как на меня сверху налетел белоснежный комок перьев.
— Букля! Девочка моя! — радостно принял я сову на руку. Птица что-то по-своему начала обиженно и сердито клекотать, взмахивая крыльями и возмущённо сверкая чёрными круглыми глазами. — Я знаю, милая, что бросил тебя. Прости меня. — Букля, взмахнув крыльями, перелетела на моё плечо и, нежно клюнув в ухо, стала тереться клювом об волосы. — Красавица моя, никто не должен знать, что ты узнала меня. Не обижайся, я
