Первой он решил проверить комнату слева. На ее двери были прибиты две фигурки из дерева, изображающие двух мальчиков. Судя по обработке материала, Гармет смастерил их сам. Один деревянный мальчик стоял под летящими на него капельками воды, а второй мальчуган, возвышаясь, отливал. Края фигурки были расколоты. Гармет сделал это намеренно, подшутив над всем естественным в этом мире. Кто-то ждет свыше воды, а кто-то ссать на это хотел.
Майкл изобразил пародию на улыбку. Ему нравилась эта юмореска, но мысль о том, что, возможно, он бы сам поступил так же дома, не пришлась мужчине по душе. В одиночестве можно позволить внутреннему сумасшедшему шалить на полную катушку, но рядом с семьей больная часть тебя должна жить на цепи в воображаемой будке на улице.
Приложив руку ко рту и подготовившись, Майкл слегка толкнул дверь. Запах плесени ударил в нос, но ничего более. Трупа не было. Гость нащупал выключатель и зажег свет. К его пальцам прилипло нечто мокрое и отвратительное на ощупь. Это была плесень и несколько капель позеленевшей воды. Проявляя себя невоспитанным гостем, Майкл брезгливо вытер пальцы о чистый кусок стены. Разобравшись с этим, адвокат оглядел уборную. Ванная и туалет были покрыты зеленым наростом, в комнате царила влажность из-за прохудившегося потолка. Майкл подумал, что если бы он приехал сюда на неделю позже, комната бы превратилась в джунгли. Здесь не было ничего интересного, поэтому он развернулся к другой двери.
Майкл чувствовал, как волосы под одеждой встают дыбом. В животе появилось неприятное напряжение. Нужно было быстрее покончить с этим, и адвокат с силой толкнул дверь комнаты.
От волнения живот стянуло сильным спазмом, и мужчину вырвало. Майкл вытер рот и остался на полу в согнутой позе в ожидании следующего позыва. Но боль в желудке начала отпускать, и адвокат разогнулся.
Все внутри неестественным образом поглотила мгла. Два окна впускали солнечные лучи, которые без проблем могли осветить спальню полностью. Комната напомнила ему темное озеро, окруженное мертвым лесом. Если тьма еще больше отберет жизни из этой части настоящего мира, все будет в стиле его странного сна.
Среди всей этой блеклости царил порядок, который делал эту часть дома непохожей на все остальные. В ней было идеально прибрано и приятно пахло. Кровать была заправлена однотонным синим одеялом, у изголовья разбросаны подушки в той же цветовой гамме. На рабочем столе по левую сторону располагалась ровная стопка книг. В центре стола находился листок, придавленный каким-то предметом. На расстоянии вещица была похожа на пленочную кассету, на которой Майкл в детстве любил слушать музыку в плеере. Домашняя библиотека не просто была в порядке, книги в ней были расположены по сериям и цветам. Все выглядело гармонично и привлекательно. Нежданный гость подумал, что полностью сгнивший кусок этого дома будто вырезали и на его место пришили донорскую спальню.
Майкл резко вздрогнул, сердце словно приблизилось к глотке, а живот кольнуло острым спазмом. Но это всего лишь звонил сотовый телефон. Адвокат вновь пригнулся, ожидая рвотного рефлекса, но, к счастью, организм отстоял право сохранить часть перекуса в себе.
В этой позе Майкл достал мобильник из кармана брюк. На дисплее светилось имя его жены. Майкл вдохнул и как можно более естественно ответил на звонок:
– Раб у аппарата!
– Дорогой, ну как там твои срочные дела?
«Шикарно, детка, вот путешествую по дому в поисках Роберта Шредингера».
– Все хорошо, просто ошибка в одном документе. Все подправили. Я сейчас на другом выезде. Думаю, задержусь до вечера. – По крайней мере, он на это надеялся.
– Хорошо, ты пригласил к нам твоего милого брата?
– Я хотел тебе сказать, но так и не успел. Я не только пригласил, но даже был у него в гостях. Он был рад, что увидит тебя. – Майкла поражало это качество его жены. Сколько он ее знает, она всегда любила Адама. Искренне, как только могут любить в настоящей семье. Возможно, она единственная среди живых, кто испытывает к нему такие чувства.
– Это прекрасно! В какой день нам его ждать?
– Получается, завтра в шесть вечера.
– И ты решил мне не звонить и не оповещать. Ты знаешь, как мало у меня осталось времени, мистер Перри Мейсон? Ладно, поеду в магазин за покупками.
– Линда, прости…
– Потом извинишься. Нет, ну это надо же… – Майкл, несмотря на мягкий голос жены, не любил выслушивать нотации. Лучшие нотации для ушей – это его собственные. К жене он относился с любовью и заботой, тактично относился к ее мелким промашкам. – Дорогой, спаржу брать?
– Да, дорогая, ты же знаешь, – Майкл ответил со всей безразличностью, потому что спаржа на ужин волновала его сейчас меньше всего.
– Хорошо, не задерживайся допоздна!
– Не буду.
Майкл искренне верил, что мелкое вранье является неизбежной частью любых крепких отношений.
Он вернул телефон вглубь кармана и посмотрел на последний странный элемент этой комнаты: символ во всю стену, изображающий треугольник с удивительно ровными несоприкасающимися углами. Треугольник напомнил ему новую татуировку Адама. Видимо, такие узоры сейчас в моде, как шлюшкины татуировки над задницами в свое время.
Майкл не мог взять в толк, зачем человеку с явной любовью к порядку запускать целый дом. Он прошел в комнату, немного покрутился и заметил шкаф цвета венге у входа. Одна дверца раскрыта, обнажая внутреннее убранство из идеально сложенных стопок одежды, коей, к слову, было мало. Это обнадеживало, и Майкл предположил, что Гармет просто покинул этот дом, а где-то в стене лопнула труба и долгое время истекала реками и водопадами по неровным поверхностям, орошая дом и питая разную заразу.
– Мистер Гармет! Если вы сейчас же не отзоветесь, я вынесу ваши пожитки! – Ни Гармет, ни дом не удостоили его ответом.
«Что ж, Шерлок, дело о пропавшем пенсионере открыто. Куда же ты запропастился, Гармет?»
Майкл первым делом решил обратиться к рабочему столу. Что как не он таит все человеческие тайны? Многие авторы пишут в стол, оставляя надежду на будущее или прячась от него. Так же и люди повествуют о своей жизни и хранят листы в столе либо для родных людей, либо пряча от всеобщего обозрения.
На расстоянии пары шагов Майкл наконец-то смог разглядеть, что на столе лежит записка и пленочная аудиокассета. Он подошел к столу, взял в руки некогда популярное записывающее
