Вариант второй и столь же простой – отнять. Убить и ограбить. Взять заложников, потребовать выкуп. Пробить стены хранилища и выгрести оттуда все. Вариант возможный, и опыт имелся – но какой смысл, если можно получить деньги по доброй воле, без всей этой армии сыщиков и колдунов-следователей за спиной?
Архимаг избрал вариант третий – продать услугу. Не какую-то пошлость в виде чужой смерти – проще убить владельца монет; число смертей все равно не изменится.
Кеош обладал достаточным опытом, чтобы предложить этому миру услугу уникальную и крайне востребованную. Услуги не единоразовую, а длящуюся во времени; целиком завязанную на благополучие его, Кеоша, жизни и здоровье – в той степени, когда нет смысла обманывать, ведь прибыль перекроет все расходы, а желание убить или обмануть все перечеркнет. И самое важное – услугу законную.
Законы, стягивающие весь этот разваливающийся и гниющий мир, тут все таки были – единые, подшитые в свод и печатаемые буква в букву. Пожалуй, это самое важное, что позволяло зваться сборищу баронств, городов и провинций единой страной. По ним судили, на них ссылались и их пункты оглашали, выводя подсудимых на эшафот. Именно по этим законам ученик Академии приравнивался к магу полноценному, и мог зарабатывать своим ремеслом.
Да, законом предлагалось практиковать аспект тьмы, на факультет который его занесло – отвратной, чуждой природе Кеоша. Но никто не мешает провернуть трюк, как при том же воскрешении бабки. Заклинание построит архимаг – а силу может влить любой болван. Из дюжины соучеников согласился второй – тот белобрысый с ангельской улыбкой. Впрочем, его душу и посмертие было жаль меньше всех.
Оставались единственные вопросы – кому и как эту самую услугу предложить. Кому, в общем-то, нашлось без особых проблем – вон закоптившийся герб с кривой птицей над очагом. А вот как… Герцоги, как и все другие люди с деньгами, не склонны выслушивать предложения людей с улицы. Не говоря уж о том, что охрана просто не допустит чужака до светлейшего.
Тем не менее, способ прорваться к герцогу был – золото, как и во всех мирах, мостило пути надежнее и прочнее каменной мостовой. Однако в этот раз путь изрядно затянулся.
Достаточно отметить, что первую взятку пришлось дать зеленщику с кухни, пугливо отпрянувшего в сторону, стоило схватить его руку на рынке.
– Да не травить я его собрался, дурила, – мягко произнес Кеош сбледнувшему рябому служке, увидевшему в разжатой ладони серебряную монету. – Мне бы с твоим набольшим переговорить.
На кухонного подмастерья серебро тоже произвело неправильное впечатление – и тут тоже пришлось уверять, что в мыслях нет отравить старого герцога… Хотя в глазах служки мелькнуло сожаление. Тем не менее, тот свел Кеоша с кладовничим, а тот – с камердинером, через которого за десяток серебряных кругляшей удалось добраться до распорядителя и на остаток золота убедить его организовать Кеошу аудиенцию. Заодно пригрозив прирезать в темном переулке, если договоренности вдруг станут забыты – финансы закончились, и на вторую попытку денег не было.
Архимаг рассчитывал на личную встречу, но в итоге все обернулось общим коридором и ожиданием. Впрочем, если остальные занимали очередь с ночи прошлого дня, и истово надеялись на свою удачу, то Кеош уже был в коридоре, когда толпа ввалилась внутрь и понеслась к внутренним дверям. Ему не рекомендовали занимать ближайшее место – и общая свалка за первенство обошла его стороной, равно как удары пикинеров, приводивших толпу к порядку. Его просили ни с кем не заводить разговоров, не уступать своего места и не давать повода страже – и Кеош терпеливо ожидал, отпугивая бродяг дорогой одеждой и идеальной осанкой.
Покуда внутренние двери не распахнулись, и по павлиньи разодетый распорядитель не вышел в общий коридор, вышагивая быстро и зло, надменным взглядом усмирив дернувшуюся было ко входу бродягу.
– Пойдем, – остановившись рядом, грубо уцепили Кеоша за рукав и буквально потащили за собой.
Кто-то впереди очереди хотел было возмутиться – но уж больно строг был вид служки: будто кнута решил дать. Никто же не станет поднимать шум, тоже желая получить по спине – хоть по очереди, хоть без нее… Ропот угомонился мгновенно, а Кеоша беспрепятственно довели до конца коридора – через все эти расставленные в коридор ноги, тянущиеся в отчаянии руки и разлегшихся в проходе бродяг.
– Только быстро, – за пару шагов до окованной металлом тяжелой двери, рукав вежливо отпустили. – Я дал наилучшие рекомендации, но их терпение не безгранично! – Прошипел распорядитель Кеошу в ухо, сам дернул за ручку и подтолкнув в спину, завел внутрь.
В просторном кабинете буквально плескало светом от трех высоких окон, выходящих во внутреннее подворье с зимним садом, беседкой и декоративными дорожками. Тяжелые шторы были собраны лентами и аккуратно убраны; с высокого потолка спускалась каскадом хрустальная люстра, переливаясь отражением солнечного дня. Возле дальней стены горел очаг в камине, боком к которому располагались хозяева этих покоев.
В роскошном кресле темного дерева, кутаясь в плед, полулежал морщинистый старик. Жар комнаты будто бы не имел на него действия – был он бледен до синевы, лыс и дрожал так сильно, что можно было заметить за три десятка шагов – именно столько отделяло просителей от тех, кто владел их мечтами. За спиной у герцога, одну руку положив на спинку, а вторую опустив вдоль торса, стоял бледный мужчина четвертого десятка лет – аристократически утонченный, скупой в мимике и движениях. Одет он был скромно и явно тяготился близким дыханием камина- брючный костюм был без верха, а сорочка широко расстегнута у шеи. Да еще теплый ковер подогревал ноги…
Место же у дверей было застелено мешковиной в несколько слоев – чтобы грязь с ног не попортила лакированный дуб пола.
– Светлейшие, – изобразил Кеош почтительный поклон, замерев на границе тряпья под ногами.
Второй, моложавый – то ли внук, то ли правнук герцога. Так что с титулованием не ошибется.
– Излагай, любезный, – одобрительно кивнул высокий и тощий.
А старик будто бы и не обратил внимания, продолжая смотреть в огонь костра – словно от этого зрелища ему становилось теплее.
– Я нашел способ заработать для вас много золота, – с уважением наклонил Кеош голову. – И это не карта с кладом и не алхимический камень, – добавил он легкой иронии в голос.
– Говори, – с легкой заинтересованностью кивнули ему.
– Судьба пахаря – возделывать землю во благо светлейших. Судьба лесоруба – готовить доски