– Ну и пожалуйста, ну и уйду! – крикнул он в хлопнувшую перед ним дверь. – И суп ваш по вкусу, как вареные носки!
Ворча под нос проклятия, он начал было собирать наконечники стрел, высыпавшиеся из карманов, но заметил удивленно уставившихся на него путников и остановился. Тейн, идущий чуть впереди всех, качнул головой, намекая, что лучше в беседу не ввязываться, но было уже поздно.
– Впервые у нас в городе? – улыбнулся незнакомец, отчего-то выбрав из всех именно Дафну и назойливо пытаясь протиснуться между ней и Лиром, когда все уже опять двинулись вниз по дороге. – Хотите, проведу вам экскурсию? Отсюда недалеко до Южной равнины, там открывается фантастический вид на звезды!
– Обойдусь. – Даф с отвращением отпрянула, когда парень попытался дотронуться до ее выбившейся из хвоста пряди волос.
– А еще есть отличный ресторанчик…
– Нет.
– Руины собора Мон…
– Нет.
– Заброшенные доки? Романтика?
– Сейчас я романтично оторву тебе руки! – рявкнул Лир и схватил назойливого пройдоху за локоть, когда тот в очередной раз потянул пальцы к Дафне.
– Ай-й! Понял, понял, – скорчившись от боли, завопил тот. – Только отпустите! Меня сегодня уже били!
Лир ослабил хватку, оттолкнув воющего беднягу на тротуар.
– Может… может, хоть привольных трав купите? – с надеждой спросил паренек, потирая пострадавшую руку. – Свежий сбор, сам делал…
– Исчезни.
Юноша буркнул что-то неразборчивое и наверняка обидное на прощание, но все же совету последовал.
– Нужно было оставить даитьянку за городом, – хмыкнул Тейн, когда дорога вновь опустела, и свежий ветер подул в лицо. – Ее белые волосы привлекают внимание.
– Меня зовут Дафна, и я не выбирала себе цвет волос. – Она бросила на фомора испепеляющий взгляд, но тот только скривил губы с издевкой.
– Судьба выбрала за тебя и сделала седой от рождения.
– Мой цвет называется платина, а не седина! На себя посмотри!
Вдобавок к растянувшимся в усмешке губам Тейн закатил глаза.
– Как скажешь, бабуля. Только не ворчи.
– Типичный фомор, – презрительно фыркнула Даф и отвернулась.
После этого все еще долго шли молча. Лир мрачно смотрел по сторонам, вероятно, ожидая новых прилипчивых путников, а вот Дафна, наоборот, шагала с гордо поднятой головой.
«Интересно, часто ли Тер отрывал руки ее непрошенным поклонникам?..» – подумала Аня.
Тейн тем временем непринужденно что-то насвистывал, вертя в руке все тот же багрового цвета ножичек из магазина Ногарэ. Никк же, опустив голову, как-то подавленно рассматривал собственные ботинки. Он вообще был чересчур молчалив с тех пор, как они пришли в город. Аня знала его уже слишком хорошо, чтобы, просто находясь рядом, понимать – какая-то тяжелая мысль не дает Никку покоя. Но он ни за что так просто обо всем не расскажет.
– Никк, – позвала Аня, незаметно поравнявшись с ним, – почему у этого Ногарэ была такая кожа?
Вырванный из своих раздумий, Никк непонимающе уставился на Аню.
– Его кожа, ты видел? У Ногарэ была синяя кожа.
– А-а. – В глазах Никка наконец промелькнула азартная искра. – Лир не успел провести урок культурологии? Я уж думал, он раскрыл тебе все секреты. Хорошо, смотри, помимо даитьян и фоморов на Да’Арии живут еще марьяры и аксары. Ну… или жили, по крайней мере. Сейчас уже сложно сказать, кто есть кто. Вот, например, какого цвета моя кожа?
Аня с недоверием посмотрела на даитьянина, ища, в чем подвох.
– Обычного, – предположила она. – Белая?
– Да, но раньше, несколько сотен тысяч лет назад, точной цифры из учебника не помню, прости, даитьяне выглядели иначе. Изначально у нашей расы бледная, практически прозрачная кожа, под которой можно разглядеть, как течет кровь по венам, и такие же бесцветные волосы. Фоморы были наделены кожей шьям, цвета грозовой тучи, и черными глазами. Также считается, что на генетическом уровне в фоморах заложена любовь выяснять отношения. Я дам тебе как-нибудь полистать книжку истории Патила, там восстания, мятежи и бунты случались по нескольку раз каждый год.
– А даитьяне, значит, совершенно миролюбивы?
– Хотел бы сказать «да» и что все замечательно, но это была бы неправда, – с кислой улыбкой согласился Никк, перешагнув яму в брусчатке. – На самом деле коренные даитьяне были уж слишком миролюбивы. Настолько избегали конфликтов, что порой доходило до глупого. Вроде мифа о боге Ванди, который, не желая ссориться со своим братом, предпочел смерть и бросился вниз со скалы.
– Оу-у? – протянула с сарказмом Аня. – Как мило.
– Да уж. А еще есть марьяры. Кожа у первородных марьяр была то ли красная, то ли песочная, доподлинно не установлено, волосы цвета индиго и кошачьи зрачки, которыми они могли внушать мысли.
– Как Хораун?
– Нет, совсем не так, как Хораун. Тот, – Никк почесал затылок, – насколько я понял, подавляет волю других, а марьяры могли искренне помочь одному понять точку зрения другого. Вроде как заставить почувствовать себя в чужой шкуре. Парламентеры – так их окрестила история.
– А аксары? – спросила Аня, все еще не до конца веря всему, что говорил Никк. Может, он все только что выдумал, чтоб подшутить над ней?
– Аксары синекожие и златоглазые, они были настоящими миротворцами. Очень рассудительны и скрупулезны, ставили логику выше чувств и могли оправдать любое преступление холодным расчетом.
– Это все здорово, но твой рассказ звучит как краткое содержание детской энциклопедии про эльфов, орков, драконов и гномов.
В ответ на это Никк лишь рассмеялся.
– Детская энциклопедия – это то, во что рано или поздно превращается древняя история. Подожди пару десятков тысяч лет, и если ваше земное человечество выживет, самолеты с ревущими двигателями превратятся в непокорных железных птиц, огни маяков в сошедшие с небес звезды, а художественные романы потеряют всякие отличия от биографических хроник. В библиотеке Храдэя я как-то наткнулся на книгу, автор которой утверждал, что мы…
– …Пришли! – хлопнул в ладоши Тейн.
За разговором Аня и не заметила, как пейзаж изменился. Город остался позади, а тротуарная плитка под ногами поредела и превратилась в каменные островки, утопающие в море песка и пыли. Теперь вокруг неистово завывал ветер, безуспешно пытаясь разнести в щепки единственный стоящий в округе дом.
Однако, хрупкий на первый взгляд, этот домик из бамбуковых досок оказался сильнее стихии. Даже порог на веранде не скрипнул, когда Тейн запрыгнул по ступенькам.
– Должен вас предупредить, – добавил пепельноволосый фомор, пряча украденный нож в карман. – Гротта и правда… женщина с фантазией.
– Мне она показалась очень даже милой, когда мы однажды встретили ее на рынке, – сказал Лир, поправляя пальто.
С приходом ночи стало так холодно, что у Ани уже начинали стучать зубы. Что бы за фантазия там ни была, все лучше, чем замерзнуть до полусмерти. Да еще и пустой желудок урчал, кажется, начиная переваривать сам себя.
– Да, но ты не был у нее дома, – на лице Тейна отразилась несвойственная ему фрустрация. – Я попросился как-то переночевать, так Гротта взамен
