Маэстро Салазар опомнился первым и выдернул кружку из рук Уве, щедро облив и того, и столешницу.
– Полегче, юноша! – прорычал Микаэль.
Я изогнул в немом вопросе бровь, и Уве, запинаясь, выдавил из себя:
– С вами хотят поговорить, магистр…
– Кто?
Школяр втянул голову в плечи, словно в ожидании крепкой затрещины. Тогда маэстро Салазар быстро вскочил с лавки, перебежал к окну в самом темном углу и осторожно выглянул на улицу. У входа в таверну и на воротах отделения Вселенской комиссии горели фонари, так что Микаэль почти сразу обернулся и сказал:
– Карета с гербом цу Лидорф.
Я уставился на Уве:
– Тебя охрана прихватила?
Школяр убито кивнул:
– Где и как?
– Я не виноват, магистр! Просто стоял на улице, как вы и сказали. А потом будто помутнение нашло…
– Что ты им сказал?
Уве ничего не ответил и уставился на столешницу, его щеки и шея густо покраснели. Я передвинул слуге собственную кружку и направился к выходу. Шпагу оставил лежать на лавке. Не стоило ни обострять ситуацию, ни делать ставку на грубую силу. Сейчас вся надежда была лишь на хорошо подвешенный язык.
– Что-то случилось? – пробасил карауливший входную дверь подручный Блондина – крепкий дядька с неоднократно ломаным носом и ножевым шрамом на левой щеке.
– Все в порядке, – отмахнулся я и вышел на крыльцо, небрежно постукивая себя по колену магическим жезлом.
Карету сопровождали полдюжины верховых, а мимолетное обращение к незримой стихии отозвалось едва уловимым звоном силовых струн – экипаж оказался прикрыт виртуозно сплетенной магической защитой. Не приходилось удивляться тому, что подобный умелец сумел скрутить Уве без шума и пыли. Впрочем, могли бы и без всякого колдовства нож к боку приставить, так даже надежней.
На дверце кареты и в самом деле красовался герб цу Лидорф – щит с зеленым фоном, черной башней и зависшим над ней орлом. Я забрался внутрь и беспечно улыбнулся.
– Сеньор вон Аухмейн! Отрадно, что у вас нашлось время на разговор со мной!
– Зачем вы отправили своего человека шпионить за мной? – с ходу потребовал объяснений супруг Адалинды.
– Не за вами и не шпионить, – покачал я головой и как бы невзначай пробежался пальцами по неровной поверхности волшебной палочки. – Мой слуга должен был привлечь ваше внимание, и ему это удалось.
Сигурд вон Аухмейн усмехнулся с нескрываемым скептицизмом и повторил как заведенный:
– Зачем?
– А вы не знаете? – попытался перейти я в контратаку.
Собеседник холодно улыбнулся.
– Я многое знаю. – Он начал загибать холеные пальцы. – Вы искали некие документы за моей подписью в архиве ратуши, посещали табор сарциан, затребовали информацию о свите моей супруги и велели слуге караулить ее служанку. Я повторяю свой вопрос: зачем? Ответ на него чрезвычайно важен в первую очередь для вас самого.
В голосе вон Аухмейна прозвучала неприкрытая угроза, и это обстоятельство не принимать в расчет было никак нельзя. Пусть магистры Вселенской комиссии и не подсудны светским властям, имелось множество способов испортить нам жизнь, а то и вовсе ее досрочно прервать. Статус защищал меня лишь до определенной степени. Хотя сеньор вон Аухмейн не запер Уве в каталажку и не заявил официальный протест, а явился прояснить ситуацию самолично. Это о чем-то да говорило, и я решил сыграть ва-банк.
Ангелы небесные! Да ничего иного мне попросту не оставалось!
– Подозрения, – сказал я. – У меня появились определенные подозрения…
Без лишней спешки, очень доходчиво и подробно я изложил собеседнику свое видение ситуации, не забыв упомянуть все ключевые моменты расследования. Поразительное дело, но Сигурд вон Аухмейн оспаривать мои выводы не стал; он зажал лицо в ладонях, покачал головой и глухо произнес:
– Адалинда изменилась после поездки в Кларн. Стала другой. У нее появились секреты. Я заподозрил интрижку на стороне, но все оказалось куда как хуже…
– Так вы все знали? – невольно вырвалось у меня.
– Ничего я не знал! Ничего! Подозрения оформились в нечто конкретное лишь недавно. А до того я просто гнал их от себя, не желая обострять ситуацию. Завтра, завтра, завтра. Когда-нибудь в другой раз. Не сейчас! – Сигурд замолчал, после уставился на меня. – Не знаю, как долго получилось бы закрывать глаза на происходящее, не покинь Адалинда город. Она сослалась на интересы службы, но я знал, что дело совсем в другом, и – милость небесная! – опустился до обыска ее личных покоев…
Я не утерпел и спросил:
– Что вы нашли?
Вместо ответа вон Аухмейн вытянул из-за обшлага камзола сложенный вчетверо лист и протянул его мне.
– Смотрите сами.
Бумага оказалась очень плотной, на сгибах она протерлась, а в центре уже начинала расползаться вытянутая дыра. Чернила от времени выцвели, в тусклом свете фонаря буквы были почти неразличимы, да этого языка я и не знал, поэтому всем моим вниманием сразу завладели рисунки в левой верхней и правой нижней четвертях. Помимо странных схем и непонятных диаграмм художник изобразил сидевшую в бадье морщинистую старуху. Одной рукой та держала за волосы девочку, другой перерезала жертве горло; кровь из рассеченной шеи текла на обвислую грудь и живот убийцы. На втором рисунке в бадье сидела уже молодая красотка, лишь отдаленно напоминавшая жуткую ведьму.
Судя по всему, вырванный из фолианта лист содержал описание некоего ритуала омоложения. Святые небеса! Неужели кто-то всерьез вознамерился провести этот безумный эксперимент?! Неужто нашелся человек, готовый погубить дюжину девочек, дабы искупаться в их крови и обрести несколько лет молодости?!
Я припомнил рассказы о бадье со следами крови, сглотнул подступивший к горлу комок и вдруг на мгновение забыл как дышать. На меня снизошло озарение.
Кларн. Просьба сеньоры Белладонны. Библиотека епископа Вима.
«Разбор укоренившихся заблуждений о магии крови»! Да! Именно с этим сочинением намеревалась ознакомиться сеньора Белладонна! Кровь там и кровь здесь, похищения девочек и некий ритуал…
На какой-то миг сделалось нехорошо, будто головой в костер сунули. Столько смертей – и все ради обретения молодости и сохранения красоты? Не мне о бессмертии души рассуждать, но так нельзя. Просто нельзя…
Чудовищным усилием воли я заставил себя запереть мрачные думы в самый глухой уголок сознания и на время позабыть о них, после аккуратно свернул лист и сунул его за обшлаг камзола. Сигурд вон Аухмейн не возражал, лишь спросил:
– Я подтвердил ваши опасения?
– Целиком и полностью, – кивнул я, поскольку теперь выстраивалась четкая цепочка от похищений и обескровленных тел через старую сарцианку к
