Лифт остановился, и я вышел прямиком в секретарскую. Ольга Николаевна уже была на месте — строго по часам. Она поливала фикусы, которые жили в напольных горшках рядом с креслами и диваном для посетителей. Увидев нас с Аришкой, женщина приветливо улыбнулась.
— И кого же это к нам в гости сегодня принесли такую сладкую? — поинтересовалась секретарь, отставляя пульверизатор на подоконник.
— Аришка в гости пришла, — непроизвольно улыбнулся я, но тут же стал серьезным. — Удалось что-то узнать?
— Я на стол вам положила. Решила, что лучше напечатаю, чем буду вслух материть этого засранца. Совещание собирать?
— Лучше по скайпу. Я ненадолго, — кивнул я на девчушку, которую Ольга Николаевна уже вытаскивала из люльки. — После совещания скажу, кого вызвать.
— На ковер? — поинтересовалась женщина беззаботно.
— Скорее уж к ногтю.
Совещание прошло быстро и без эксцессов. Я объявил о том, что через три дня здесь будут корейцы. Особые распоряжения собирался дать позже и каждому лично. Не мог позволить себе, чтобы хоть что-нибудь пошло не так. От этой встречи будет зависеть слишком многое. Мне нужно пробраться на корейский рынок. Если мы прочно осядем там, с другими будет значительно проще. Да и компания повысит свой статус.
— Ольга Николаевна, я скинул вам на почту список. Вызывайте по очереди, — вышел я в секретарскую, где кроме секретаря оказалась еще и Лариса. Женщина склонялась над автолюлькой, рядом с которой сидела Ольга Николаевна.
— Привет? — эффектно выпрямилась Лариса, направляясь ко мне походкой от бедра. — Я не знала, что у тебя есть дочка, — остановилась она, с томной улыбкой заглядывая мне в глаза.
— А разве мы переходили на ты? — поинтересовался я с усмешкой. — Вы по делу?
— Нет, я просто… — удивилась женщина, старательно подбирая слова.
— Тогда свободны.
Смятение, обида, злость и гордость промелькнули на ее лице калейдоскопом эмоций. Задрав нос выше головы, блондинка ослепительно улыбнулась и развела плечи, максимально выпрямляя спину.
— Как скажете, Павел Викторович, — неопределенно хмыкнула Лариса, одним резким движением поворачиваясь ко мне спиной.
Она словно по подиуму вышагивала. Огромные каблуки впивались в начищенный пол, отражаясь от стен гулким эхом. Дверь открылась и закрылась с грохотом, от которого Аришка вздрогнула, а Ольга Николаевна удивленно выдохнула:
— Вот змея! Напугала деточку. Простите, Павел Викторович. Никак не удавалось ее выгнать, — покаянно выдала секретарь, забирая Аришку, и не думающую плакать, из люльки на руки.
— Ничего, Ольга Николаевна. Я сейчас… — ответил я, не глядя на женщину.
Уверенным шагом сократив расстояние до двери, я вышел в коридор, что соединял секретарскую и комнаты отдыха для подчиненных. Здесь имелся второй лифт, к которому Лариса и направлялась чеканным шагом.
— Лариса Евгеньевна, — окликнул я ее, останавливаясь у двери.
С трудом удерживал эмоции под контролем. Чистейшая ярость поднималась в груди, затапливая сознание, затмевая разум. Медленно обернувшись полубоком, Лариса тряхнула пружинами светлых локонов, лукаво улыбнулась и кошачьей походкой вернулась обратно, бесстыдно вторгаясь в мое личное пространство. Ладони ее легли поверх моего пиджака, но я стерпел, понимая, что необходимо поставить ее на место.
— Я так и думала, что ты так повел себя из-за этой старой грымзы.
— Лариса Евгеньевна, — протянул я мягко, с силой сжимая ее запястья и отцепляя ее руки от себя. — Я хочу, чтобы вы меня выслушали и приняли к сведению то, что я скажу. Если вам абсолютно все равно, с кем, где и когда трахаться, это ваше личное дело. Тот факт, что вы решили порадовать меня минетом в своем кабинете и раздвинули после этого ноги, не дает вам абсолютно никаких привилегий. Вы по-прежнему моя подчиненная, а я по-прежнему ваш начальник. Свою благодарность за подставленное вами… хм… плечо, я вам уже выразил. Продолжения не последует. Я ясно изъясняюсь?
— Отпустите, — прошипела она. — Мне больно!
— Я ясно изъясняюсь? — повторил, не собираясь реагировать на ее напускные слезы.
— Ясно! — вспылила женщина.
— Свой характер вы можете показывать в другом месте, как и хлопать дверью. Знаете, что такое испуг у ребенка? Вылечить его крайне сложно, но если моя дочка после сегодняшнего вдруг начнет плохо спать, то вместе с ней плохо спать будете и вы. Я вам полугодовую командировку устрою на север, это ясно? Свободна.
Лариса отлетела от меня как ошпаренная. Глаза горят, губы искривлены. Развернувшись, она почти бегом понеслась в сторону лифта, но я не стал дожидаться ее отступления. Зашел обратно в кабинет, представ перед удовлетворенным взглядом секретаря.
— А я сразу поняла, что Аришка ваша, — кивнула женщина, потрясая погремушкой. — Претендентов на вылет вызываю?
— Вызывайте, — улыбнулся я ее утверждению.
Вернувшись в кабинет, я сел в кресло и бросил взгляд на листок, который оставила для меня Ольга Николаевна. Я не зря указал Ларисе на ее распущенность. Мой личный Шерлок Холмс достал достаточно информации об этом засранце Иване, чтобы я мог отринуть свои принципы. Никогда не смешивал работу и личное отношение к подчиненным. Всегда относился по заслугам, но эта мразь в моей компании точно работать не будет. Хотя бы потому, что в этой компании в скором времени будет работать Марина. И для меня ее душевное состояние и комфорт гораздо важнее каких-то там принципов.
Сейчас не мог его уволить, потому что он был одним из претендентов на звание предателя. Хотел сначала выяснить личность крысы, чтобы обеспечить ей достойную жизнь, а потому собирался потерпеть его еще немного. Оставалось три дня до приезда корейцев, и в эти три дня я должен был припереть к стенке каждого. Времени на расшаркивания не оставалось. Увы, придется обходиться грубым давлением, но по-другому никак.
Не знал, что Лариса и Иван уже несколько месяцев жили вместе. Этот факт говорил и о нем, и о ней более чем красноречиво. Будучи чужой женщиной, она не постеснялась открыто предложить себя. Было глупо отказываться. Да и кто бы отказался от халявы? Впрочем, они достойны друг друга. Этот засранец и до Ларисы гулял здесь только так, но кто я такой, чтобы лезть в чужие отношения? Да и, если серьезно, мне по барабану, что у них там происходит, даже если там безумная любовь. Меня волновало другое — его отношение, элементарное неуважение к собственной супруге, к женщине, которая подарила ему ребенка. Теперь мне еще сильнее хотелось встретиться со знакомым юристом.
Телефонный звонок вывел меня из задумчивости. Взяв смартфон, с удивлением ответил:
— Мама?
— Ох, как я рада, что ты еще помнишь, кто я такая, — протянула она с явным сарказмом.
— Что-то случилось? — спросил я, не на шутку встревожившись.
Мама в принципе никогда не звонила без особого повода. Прекрасно знала, что я занят по самые уши и даже выше, а потому не
