— Марина, — ошалело ответила я. — А это Аришка.
— Какая принцесса! — тут же восхитилась женщина, сноровисто разуваясь и снимая пальто. Дочка перекочевала к ней в руки, а я даже не возмутилась, услышав запоздалое: — Можно? А Пашулька где? Еще не пришел?
— Не пришел, — повторила я на автомате, судорожно сравнивая какого-то неизвестного мне «Пашульку» и до смущения знакомого «Павла».
— Ну ничего. Подождем, — кивнула женщина излишне радостно и направилась к дивану, который я так и не удосужилась сложить.
Следующие полчаса я не только в ускоренном режиме старалась привести квартиру и нас с Аришкой в порядок, но и подвергалась тщательному допросу, который проходил под пылающим знаменем «как бы между прочим».
Пока я складывала диван и переодевала дочку в симпатичное розовое платьице, Елена Дмитриевна ловко выудила у меня информацию о том, где именно мы с Пашей познакомились. Я все ждала, когда же она спросит, сколько по времени мы знакомы, но уточнять такой неприятный для меня факт женщина не стала. Просто даже я понимала, что со стороны для неподготовленного человека это будет выглядеть дико. Да для меня самой до сих пор наше знакомство с Пашей — это что-то сверхъестественное, что уж говорить о посторонних.
Сбежав в комнату, чтобы переодеться, я хотела хоть на несколько минут выдохнуть, но голос Елены Дмитриевны нагнал меня даже там. Теперь женщина вознамерилась выведать, не тяжело ли мне сидеть с Аришкой дома. Может быть, мне нужна компания, которую она с удовольствием нам составит?
— Да мне не сложно и не скучно, честно, — вышла я обратно в гостиную, собираясь потихоньку накрывать на стол. — Тем более что Паша с нами проводит много времени и помогает мне с дочкой.
— Паша? Проводит много времени дома? — удивилась женщина, расплываясь в восхитительной улыбке. — Он же не вылезает из офиса!
— Ну, сейчас он много работает дома, а я помогаю по возможности по мелочам, — расставляла я тарелки и бокалы, пока Елена Дмитриевна не выпускала из рук Аришку. — У него приезд корейцев на носу.
— Он справится, — легко заверила меня женщина. — Прости, Марина, за нескромный вопрос, но Арина… Она Пашина? — вдруг резко перешла женщина в наступление, дезориентируя меня. Я даже чуть салатницу не выронила.
— Нет, — ответила я честно, просто не зная, как еще можно дополнить свой ответ.
— А похожа, — совсем не поменявшись в лице, заметила Елена Дмитриевна. — Ничего, Аришка, будешь бабушкиной принцессой! Пойдем-ка, посмотрим, какие я тебе подарочки купила…
И вот хорошо, что салатницу я уже поставила в центр стола.
Паша пришел как раз в тот момент, когда уже было неприлично затягивать с и без того поздним обедом, который почти переквалифицировался в ранний ужин. Входная дверь хлопнула, а я радостно выглянула из кухни, чтобы встретиться с совершенно пустым, чужим, обжигающим взглядом.
— Все хорошо? — спросила, несмело подходя к мужчине. Хотела бы обнять, прижаться, поцеловать, но под неусыпным взором Елены Дмитриевны просто постеснялась к нему прикасаться.
— Лучше не бывает, — отчеканил он, одним рваным движением вешая пальто на крючок.
Я растерялась. Так и стояла рядом с Пашей, наблюдая за тем, как он разувается. Ощущала напряжение, раздражение, злость, которые буквально охватывали его. Неужели мои подозрения подтвердились и кто-то из четверых претендентов на вылет оказался предателем? Неужели тот, от кого он ожидал меньше всего? Или дело вообще в корейцах?
Не могла спросить, хотя безумно хотелось. Были бы мы одни, я бы, несомненно, нашла слова для того, чтобы поддержать мужчину, но в присутствии его мамы лезть побоялась. Сама прекрасно знала, что не все можно рассказывать родителям. Есть вещи, о которых им лучше не знать.
Чувствовала себя странно. Будто это именно я в чем-то провинилась. Судорожно вспоминала, что такого сказала или сделала, отчего Паша мог злиться именно на меня. Ничего такого не находила и от неизвестности становилось еще хуже.
Елена Дмитриевна будто тоже чувствовала, что сына лучше не трогать. Они беседовали на отвлеченные темы, пока я кормила Аришку смесью и укладывала ее спать на диване, который снова пришлось разложить, чтобы я могла свободно наблюдать за дочкой из столовой. Паша словно выдавливал из себя каждое слово, а я то и дело ловила на себе его взгляды. От них хотелось немедленно раствориться, просто исчезнуть в пространстве. Может быть, он передумал и больше не хочет, чтобы мы жили здесь? А теперь не знает, как бы выпроводить маму, а заодно и нас?
— Марина, очень вкусно. Ты большая молодец, — похвалила меня Елена Дмитриевна, которая уже устала пытаться разговорить сына.
— Рада, что вам нравится. Я старалась, — несмело улыбнулась я, ковыряясь в тарелке. Аппетита не было совершенно. Да что там? Настроение тоже упало ниже плинтуса и подниматься не спешило.
— Паша, а ты что скажешь? — поинтересовалась Елена Дмитриевна.
— Ага, — отозвался Паша безэмоционально и, по-моему, сейчас находился где-то не здесь.
Что уж говорить? Он даже цветы вручал нам без слов. Просто отдал, будто так и должно быть.
Очень скоро Елена Дмитриевна засобиралась домой. Я отрезала ей треть никем не тронутого пирога, запаковав его с собой. Женщина очень долго прощалась с Аришкой, которая ради этого дела даже проснулась, а вот Паша… Паша поднялся на второй этаж и больше не спускался. Пришлось самой провожать женщину. Мне было неудобно, некомфортно, неуютно. Хотела бы хоть что-то ей объяснить, но сама не понимала, что изменилось в мужчине, а точнее, что так резко и кардинально поменяло его к нам отношение.
— Не принимай на свой счет, — вдруг шепотом произнесла женщина, оборачиваясь ко мне уже за порогом квартиры. — После смерти жены и дочки с ним такое бывает. Просто будь рядом, ладно? А я завтра заеду на чай.
Теперь не переживать за Пашу было еще труднее.
Я себя винила. Винила в том, что до сих пор не попыталась выведать у мужчины хоть что-нибудь о его прошлой жизни. Нет, я не имею в виду работу или то, где он учился. Я говорю именно об отношениях. Я ведь понимала, что мы с Аришкой задержались здесь не просто так, не из-за обыкновенной прихоти. Возможно, между нами и родилась невероятная, ненормальная симпатия, но в любовь с первого взгляда с его стороны я не верила.
Мужчины просто таким не страдают. Это девушки могут влюбиться в обложку, в один-единственный взгляд, в лукавую улыбку, а мужчины, как правило, влюбляются постепенно, и проходит много времени, прежде чем они могут честно признаться себе в том, что да, это и есть любовь. Сейчас же я видела только симпатию,
