— Ясно, — подытожил я. — То есть, если Рыбин скажет тебе встать раком, ты протянешь ему баночку вазелина. Так?
От прямого в голову я увернулся. К счастью, Лёха быстро охолонул.
— Слышь, я те обязан чем-то, что ли? — набычился он.
— Да ты выйди, покурим, — предложил я.
— А у тя есть?
— Нет.
— Халявщик, блин… Щас.
Он накинул какой-то древний бушлат, и мы поднялись на пролёт выше. Лёха протянул мне сигарету. Я задумчиво покрутил её в руках…
— Чё ты? — невнятно сказал Лёха, держа сигарету одними губами. — Бросаешь, что ли?
— Ну… Хрен с ним. Одна сигарета — это просто одна сигарета, так?
— Базару нет.
Он сунул мне под нос зажигалку, и я затянулся. Боже, ну и гадость… И как я этим дерьмом травился? Нет, бля буду, последняя. Аж на душе противно стало.
— Чё ты с Рыбиным-то зарамсил?
Я коротенько и без излишеств описал сложившуюся ситуацию.
— Мне не за себя — за державу обидно, — подытожил я. — Если б хоть этому х*ю объяснить, чтоб Катьку с Гошей не прессовал… Мне то по хер, я контуженный.
Лёха думал, посасывая сигарету, и смотрел в замызганое подъездное окно. Я молчал. Меня ситуация пока только радовала. Думает — уже хорошо. Мог бы сразу послать.
— Один на один с ним пойдёшь? — спросил Лёха.
— С Рыбиным? Да не вопрос, — пожал я плечами. — А смысл? Он меня стопудово вынесет.
— Ну, вынесет и вынесет. Успокоится. А ты больше вы**ываться не будешь, и нормально.
Я хмыкнул. Так-то логично. Если пострадала Рыбья гордость — то проблема решаема.
— Давай, короче, я пацанов позову, — сказал Лёха. — Чисто постоим, чтоб всё ровно было. Побазарим. Длинный вроде Волохина знает. Забьём стрелу на семь.
— Это всё, о чём я прошу, — развёл я руками.
25
Я уже собирался надеть куртку, когда зазвонил телефон. Соблазн проигнорить был, и немалый, но я подумал — вдруг мама? Я сейчас трубку не возьму, а она через час с работы примчится и поднимет тревогу на весь посёлок.
— Семён у аппарата, — сказал я в похрустывающую от старости серую трубку.
— О, Семён! — обрадовался голос в трубке. — Приве-е-ет… Как твои дела?
Я отвёл трубку от уха, внимательно на неё посмотрел, будто подсознательно надеясь увидеть имя, или даже фото звонящего абонента. Не увидел ничего и приложил трубку обратно.
— Алло? Алло?! — встревожился голос. — Семён, ты тут?
— Да я-то тут. А вот какого дьявола вы делаете в моей трубке? Мы же с вами завтра…
— Угу, я помню, — перебила Аня. — Просто решила узнать, как ты там, как прошло свидание…
— Я кладу трубку, мне идти надо.
— Постой! Семён… На самом деле у меня к тебе важный вопрос.
— Ну давай, — вздохнул я.
Если бы кто-нибудь спросил, по какому признаку я определяю, что пора переходить на «ты», я бы затруднился с ответом. Наши с Аней беседы струились по своим, особенным извилистым руслам.
— Помнишь, ты говорил, что работал с аквариумными рыбками?
— Я не только помню, как говорил, я помню, как работал. Эти воспоминания наполненны болью и отчаянием.
— Во-о-от, у меня такая беда…
— Болью и отчаянием, Аня. Кровь и слёзы.
— Ма-а-аленький вопросик. У меня рыбки заболели.
Твою мать. Блин… Она что, издевается? «Рыбки заболели» — и молчит. Как все до единого, мать их, наши клиенты.
— Сохраняйте спокойствие, — сказал я. — Рыбок много?
— Ну… Не очень. Штук двадцать.
— Сачок есть?
— Да!
— Унитаз далеко?
— Нет, но…
— Вы знаете, что делать. До завтра.
Я грохнул трубку на рычаг и перекрестился. Свят-свят, сгинь-рассыпься! Если это какой-то новый психологический приём, то он явно не работает. Меня прям всем сердцем потянуло на балкон. А может, это у Ани хитрый план такой? Вдруг она сама меня хочет? Доведёт сейчас до самой чернющей депрессии своими психическими атаками, а потом, голая, будет спасать обратно. Вариант, конечно, сомнительный, но она ведь девушка. А от этих всего можно ожидать, опасные существа. Прекрасные и опасные.
Не успел я взяться за куртку, как телефон зазвонил снова. Да чтоб тебя…
— Городская администрация, — прохрипел я в трубку.
— Семён, не валяй дурака! Я у тебя помощи прошу, — обиженно сказала Аня.
— Фотку топлесс подаришь?
— Нет.
— Ладно, уболтала. Чего там с твоими рыбками?
— Не знаю. Плавники какие-то обтрёпанные стали. И не едят совсем…
— Плавники не едят?
— Очень смешно.
— Новых рыбок подсаживали? Эти давно сидят?
— Никого не подсаживала. Уже год почти…
— Ясно. Значит, плавниковая гниль.
— И что мне делать?
— Я настоятельно рекомендую вариант с унитазом.
— Семён!
— Если у вас не поднимается рука, я могу приехать и сделать всё сам, мне не привыкать. Но это будет стоить, как разовый выезд, тысяча рублей. Или фотка топлесс.
— Недорого же ты мой топлесс ценишь…
— Вот, это уже конструктивный разговор. Давай торговаться. Предлагаю абонемент на полгода.
— Ой, да ну тебя! Я думала, поможешь…
— Нет. Ты думала поймать меня на противоречии. Спалить, что я не разбираюсь в аквариумистике.
Пауза. Потом виновато:
— Я говорила с твоей мамой, она сказала, что у вас никогда не было аквариума, и ты…
— Вот именно, Аня. Я устроился в эту грёбаную контору в две тысячи десятом году. Аквариумистика тогда и сейчас — это небо и земля. Я понятия не имею, существуют ли сейчас такие препараты, как Bactopur или Fungi Stop. А если существуют, то можно ли их достать в Назарово. Подозреваю, что нет. А народные средства…
Тут вдруг у меня в голове что-то щёлкнуло, и я выпалил:
— Ципрофлоксацин!
— Как?
— Ципрофлоксацин, антибиотик. Сто́ит копейки в любой аптеке. Таблетка 250 миллиграмм на 200 литров. Или поможет, или совсем убьёт. Мы им всё лечили, когда из-за санкций нормальных препаратов не достать было.
— Санкций? — растерянно повторила Аня.
— Угу, долгая история. Можно ещё метиленовой синькой подбодрить. Дозировку — убей не вспомню. Сделай пять миллилитров на десять литров. Кстати, если маразм мне не изменяет, то обычная синька, которой бельё подкрашивают — это оно самое и есть. Но точно не уверен, смотри состав. Всё? Я на стрелку опаздываю.
— Погоди-погоди, пять на десять, синька… Ага, записала, спасибо, Семён, ты настоящий друг.
Красиво она меня зафрендзонила. Но ладно. На самом деле даже не знаю, как бы я психологически перенёс, если бы выиграл пари, и как бы соотнёс произошедшее со своими чувствами к Кате. Вы**ываться-то мы все горазды… Впрочем, если у нас с Аней таки дойдёт до дела, то это будет значить, что с Катей я уже всё просрал. Иначе с чего бы мне выигрывать пари, признавая себя неизлечимым лузером и суицидником впридачу.
— А что за стрелка? — переключилась Аня на вопросы насущные.
— А сама как думаешь? С Рыбой и прочим. Нужно решать вопросы. Подробности завтра.
— Ты уверен, что завтра придёшь? Не должна ли я, как взрослая, вмешаться, узнав об этой самой «стрелке»?
— Ань, ты не взрослая.
— Прекрати мне так безбожно
