– Или его жуткий младший братец.
Мурген ни словом не обмолвился о том, в каком состоянии пребывает Шиветья. Мне было известно лишь, что голем висит над бездной, образовавшейся в результате подземного толчка; он приколот многочисленными серебряными кинжалами к огромному деревянному трону.
– Похоже, плато и здесь само себя лечит. – Я осторожно подалась вперед.
Пропасть осталась бездонной; когда я заглянула в нее, голова закружилась и пришлось на мгновение закрыть глаза. Шиветья по-прежнему висел над расселиной, но она явно стала у́же по сравнению с тем, как ее описывал Мурген. Стягиваясь, поверхность выталкивала деревянный трон вверх. Шиветья больше не рисковал сорваться в любой момент. Зато казалось вероятным, что через несколько десятилетий он будет лежать, придавленный троном, уткнувшись носом в исцеленный камень.
Рядом со мной возник Плетеный Лебедь:
– Кажется, за все эти годы он даже не шелохнулся.
– А ведь ты якобы ничего не помнишь.
– Не знаю, что со мной делали старые пердуны, но у них, похоже, получилось. Глядя на вещи, я вспоминаю связанные с ними события.
– Если прикинуть, что мог бы натворить Шиветья, если бы имел возможность скакать тут беспрепятственно, меня его состояние вполне устраивает, – сказал Гоблин. – Что думаешь, Плетеный?
– Ты бы смог вот так, пятнадцать лет без движения?
– Какие пятнадцать лет? – хмыкнула я. – Его распяли на этом троне сотни лет назад, если не тысячи. Еще до того, как обманники, убегавшие от Райдрейнака в другие миры, побывали здесь и спрятали Книги Мертвых.
Это заставило некоторых удивленно взглянуть на меня. Особенно выразительно смотрел шри Сантараксита. За неимением времени я не смогла никому рассказать о том, что узнала от Мургена.
– Кто его распял? – спросил Гоблин.
– Не знаю.
– Неплохо бы выяснить. За парнем, способным на такие трюки, стоит приглядывать.
– Это точно, – согласился Лебедь, нервно ухмыльнувшись.
– Он нас слышит, – сказала я.
Сделав несколько шагов вдоль края трещины, я присела на корточки. Это позволило увидеть щелочки – чуть приоткрытые глаза демона. И этих глаз было не два, а три! Третий – над другими, точно в центре лба. Об этом я прежде ничего не слышала. Мне в жизни не приходилось видеть такого, хоть и следовало ожидать от демона в гуннитском стиле чего-то подобного.
Упущение немедленно объяснилось: как только демон заметил мой изучающий взгляд, третий глаз закрылся и исчез.
– Этот трон небось весит немало, – сказала я Лебедю.
– Да. И что?
– Просто подумала, не могли бы мы его передвинуть, не уронив в трещину.
Я не инженер, но, наверное, можно, если постараться. Правда, одно неловкое движение…
Позади нас столпились любопытствующие, их болтовня раздражала. Малейший шепоток эхо превращало в гогот, отчего казалось, будто эти руины обитаемы. Что, конечно же, не соответствовало действительности.
– Помолчите! Мешаете думать. – Это прозвучало резче, чем мне хотелось. Люди смолкли и вытаращились на меня. – Кто-нибудь предложит способ повернуть эту штуку правым боком вверх и оттащить от ямы?
– А на кой тебе это нужно? – спросил Одноглазый.
– С теми инструментами, что есть в наличии? – спросил Суврин.
– Да. И это нужно сделать сегодня. Я хочу, чтобы большинство здесь присутствующих завтра с первыми лучами солнца продолжили путь на юг.
– Можно обойтись грубой силой. Кому-то нужно будет перебраться на ту сторону разлома и поднять спинку трона. Тогда оставшиеся на этой стороне потянут на себя, и трон встанет. Понадобятся веревки и животные.
– Если поднимать, предварительно не отодвинув, трон просто соскользнет с края, – заявил Лебедь. – И эта громадина полетит прямо в недра земли.
– Что ты задумала? – продолжал допытываться Одноглазый, но я снова не ответила.
Я сосредоточилась на споре, который разгорелся между Лебедем и Суврином. Послушала несколько минут и заявила:
– Похоже, Суврин здесь единственный, у кого есть толковые соображения. Значит, ему и командовать. Суврин, бери кого хочешь, используй любые подручные средства, только посади Шиветью как подобает. Ты слышишь, Непоколебимый Страж? Братья, если у кого имеются полезные идеи, прошу поделиться ими с господином Суврином.
– Я не смогу… Я не буду… Я не обязан… – залепетал Суврин. – Наверное, первым делом надо определить, с каким весом нам предстоит работать. И еще соорудить переправу через трещину. Господин Лебедь, займись этим. Мальчик… господин Тобо! Насколько мне известно, ты искушен в математике. Поможешь мне вычислить массу?
Тобо усмехнулся и направился к трону, явно не испытывая никакого страха перед демоном.
– Одна поправка, – сказала я. – Лебедь останется при мне. Он уже побывал здесь. Ранмаст и Икбал, мостом займетесь вы. Плетеный, идем.
Как только мы отошли достаточно, чтобы нас не смогли подслушать, Лебедь спросил:
– Что происходит?
– Не хочу, чтобы ты мозолил им глаза и напоминал о том, что случилось с Отрядом. Возможно, кто-то держит зуб на человека, из-за которого наши предшественники не смогли пройти дальше.
– А-а… Ну, спасибо.
Он покосился на столпившихся нюень бао. Кы Гота уж точно держит на него зуб, ведь где-то под этими камнями находится ее сын.
– Возможно, у меня несколько странный взгляд на вещи. Конечно, я не сомневаюсь, что мы должны нести ответственность за свои поступки, но разве всегда мы понимаем, по какой причине поступаем так или иначе? Ты можешь четко ответить на вопрос, почему тогда помог Душелов освободиться? Ведь наверняка то и дело урывал минутку, чтобы поразмыслить над этим вопросом.
– Ты угадала. С маленькой поправкой: это были не минутки, а годы. Но я так и не нашел приемлемого объяснения. Она мною как-то управляла. Просто смотрела в глаза, и я подчинялся. И так было на всем пути через плато. Вероятно, играла на моих чувствах к ее сестре. Когда пришло время ей помочь, я был уверен, что все делаю как надо. Ни капли сомнения, пока все не закончилось и мы не отправились в Таглиос.
– И она выполнила обещание.
Он понял намек.
– Она дала мне все, что обещал ее взгляд. Все, чего я так желал и в чем мне отказывала ее сестра. У Душелов много недостатков, но слово она держит.
– Иногда, получив желаемое, мы осознаем, что хотели совсем не того, что нам на самом деле нужно.
– В точку, Дрема. Это история моей жизни.
– На плато пришло около пятидесяти человек. Выбрались лишь двое. Тринадцать погибли по дороге, пытаясь спастись. Остальные все еще где-то здесь. И ты помог завести их туда, где они сейчас. Только ты можешь показать дорогу. Как твоя память, оживает?
– Да, это очень эффективное волшебство. Все вспоминается, но не само собой, а как бы это сказать… при определенных условиях. Тебе нужно мириться с тем, что иногда я буду путаться.
– Понятно.
По ходу беседы я одним глазом поглядывала на остальных. Сари, похоже, накручивала себя без всякой на то причины. Дой явно был настроен не упустить своего шанса, если тот подвернется. Гота, как обычно,
