Горели костры. Кто-то убил дикую свинью, и она жарилась на вертеле, распространяя вокруг восхитительный запах. Ставились палатки. Была организована охрана.
Дядюшка Дой, назначивший себя караульным начальником, поочередно обходил четыре поста.
Я подождал, пока Мурген найдет себе какое-то занятие, и поманил Лебедя и Госпожу.
– Давайте подумаем, что нам делать теперь. – Я взглянул в глаза жене.
Она поняла, что я хочу узнать, и отрицательно покачала головой.
В Хатоваре не нашлось источника магической энергии, на котором она смогла бы паразитировать.
– Я не ожидал увидеть здесь башни из жемчугов и рубинов на золотых улицах, но это нелепость какая-то, – высказался я и взглянул на Доя и Мургена.
Они пока не проявляли к нам интереса.
– Пустышку тянем, – фыркнул Лебедь, переходя сразу к сути. – Там, за Вратами, целый мир. И похоже, почти пустой. Как же ты собираешься отыскать в нем монстра-убийцу?
– Я размышлял и об этом, пока стоял и разглядывал этот мир. И у меня возникло зловещее предчувствие. Но во-первых, известно ли кому-нибудь из вас, что Дрема знает о Хатоваре?
В свое время Госпожа внесла свой вклад в отрядную летопись. Теперь она старалась быть в курсе того, чем пополняют Анналы ее последователи. Она снова покачала головой и сказала:
– Судя по тому, что Дрема написала, – немногое.
Лебедь повертел головой. Поблизости никого не было, и он негромко спросил:
– Она ничего не писала с тех пор, как вы вернулись, разве не так?
– И что это означает? – поинтересовался я.
– А то, что за эти годы Тобо, Суврин и их приятели побывали у большинства Врат. А к Вратам в Хатовар они ходили несколько раз.
– Откуда знаешь?
– Подслушал то, что не предназначалось для моих ушей. И я знаю, Суврин и Тобо ходили сюда, когда ты был ранен. Только они двое. А потом, когда мы были в Хань-Фи, Суврин снова здесь побывал. Один.
– Значит, я прав: нас обманули. Но почему ты раньше об этом не сказал?
– Это же было связано с Хатоваром. И я думал, ты сам за всем этим стоишь.
Госпожа хрипловато рассмеялась, и я понял, что она угадала правду.
– Вот ведь хитроумная ведьма. Ты и правда так думаешь?
– А чего я не понял? – спросил Лебедь.
И я пояснил:
– Думаю, сюда, в Хатовар, мы попали вовсе не потому, что я такой умный и хитрый. Причина другая: Дрема захотела, чтобы мы, старые пердуны, не путались у нее под ногами, когда она прорвется в наш родной мир. Спорю на что угодно, что вся наша армия сейчас идет туда. И никто из нас не задает Дреме вопросы, не лезет с советами и не уговаривает действовать по нашим традициям.
Лебедь некоторое время молчал, обдумывая мои слова. Потом долго вертел головой, разглядывая тех, кто решил пойти против воли командира ради мести за Одноглазого. Наконец он сказал:
– Или она действительно настолько изощренная сучка, или мы так давно терлись среди всяческого жулья, что теперь нам повсюду мерещатся махинации.
– Тобо знал, – возразил я.
Тобо наверняка в этом замешан. И он позволил отцу и дядюшке Дою пойти с нами…
– Вот что, подыграю-ка я паранойе и поставлю охрану у Врат с хатоварской стороны. А караульным навру, что некий демон в облике кого-то из наших людей попытается сломать Врата, чтобы выпустить нас из Хатовара.
Ни Госпожа, ни Лебедь возражать не стали. Лебедь лишь заметил:
– Ты точно параноик. Думаешь, Сари не размажет Дрему по стенке, когда узнает, что Тай Дэй, Мурген и Дой угодили здесь в ловушку?
– Я думаю, что мы живем в безумной вселенной. Где способно произойти почти все, что только можно вообразить. Даже самая черная подлость.
– И зачем тебе все это нужно? – спросила Госпожа.
– Чтобы убить форвалаку.
– Мурген заинтересовался нашим разговором, – предупредил Лебедь. – Идет сюда.
– Хочу сыграть в одну игру. Тобо послал через Врата следом за нами несколько своих питомцев. Давайте сделаем так, чтобы они не смогли вернуться, пока мы не позволим. С их помощью мы отыщем форвалаку. И прикончим.
23
Плато Блистающих Камней. Безымянная крепость
Дрема направилась к крепости в центре плато, потому что не желала слушать советы насчет сокращения пути. И показанные Шиветьей кратчайшие маршруты не заставят ее отказаться от первоначального намерения – изучить основу ее плана завоевания Таглиоса.
Имелась некая временная сила, превосходящая даже самое могущественное волшебство. Жадность. А Дрема завладела источником того, что для жадности всего дороже, – источником золота. Не говоря уже о серебре, жемчуге и драгоценных камнях.
Тысячи лет беглецы из многих миров прятали свои сокровища в пещерах под троном Шиветьи. Кто знает почему? Возможно, Шиветья. Но голем ничего не рассказывает – если только рассказанное не помогает ему приблизиться к собственной цели. У Шиветьи разум и душа бессмертного паука. У него нет ни жалости, ни сочувствия, он знает лишь свой долг и свое желание покончить с ним. Он стал союзником Отряда, но никак не его другом. И он мгновенно уничтожил бы Отряд, если бы это пошло на пользу его замыслам. И если бы представилась такая возможность.
Дрема хотела прикрыть себе спину.
– Где Нож? – спросила она Баладиту.
Тот взахлеб рассказывал ей об открытиях, совершенных с тех пор, как она поручила ему эту миссию. Дрему кольнула совесть. И она вспомнила, как Баладита восторгался новыми знаниями, – так давно это было и так далеко отсюда. Но сейчас она отвечает за тысячи людей, и надо выдержать очень жесткий график, не оставляющий времени на простые удовольствия. В подобных случаях она иногда становилась раздражительной и грубой.
– Он внизу. И вообще редко оттуда поднимается.
Дрема огляделась в поисках кого-нибудь достаточно молодого, чтобы мог быстро спуститься на милю под землю, и заметила спорящих Тобо и Сари. Зрелище вполне обычное, но в последнее время не столь частое. Они сшибаются лбами с тех пор, как Тобо вошел в подростковый возраст.
Один из его джиннов спустится куда быстрее, чем пара самых молодых ног.
– Тобо!
На лице парня мелькнула досада. Все постоянно от него чего-то хотят.
Но он не повел себя вызывающе. Никогда так не поступал. Его спокойное, еще не окончательно сформировавшееся лицо приняло безупречно нейтральное выражение. Даже поза никоим образом не выдавала его мыслей. Дреме редко доводилось видеть у кого другого подобную непроницаемость. А ведь Тобо еще так молод.
Он молчал и ждал, когда Дрема заговорит.
– Где-то внизу Нож. Передай через кого-нибудь из твоих, что я хочу его видеть.
– Не могу.
– Почему?
– Ни одного здесь нет. Я же объяснял. Неизвестные Тени ненавидят плато, их очень трудно сюда заманить. А большинство из тех, кто здесь оказывается, не желает ничего делать для людей. И такие просьбы их только бесят. У тебя под рукой целый полк. Наверняка найдется солдат, которому больше нечем заняться.
Ехидный безбожник. Вокруг крепости сейчас прохлаждается тысяча двести солдат, которым предстоит вести караван с сокровищами.
