– Проследи за моей благоверной. Это был ее план, и ты наверняка увидишь, как он сработает. Она решила беспрестанно дергать Душелов – считает, что та не сможет сосредоточиться на кознях против нас.
– А что, удачная мысль – тыкать палкой в гадючье гнездо, надеясь, что гадам станет не до тебя. Почему бы заодно не поворошить осиные гнезда и медвежьи берлоги?
– Ищи Одноглазого или садись за Анналы. И без тебя есть кому читать мне нравоучения.
– Тебе не мешало бы поспать, – заметил я, направляясь к выходу. – Может, будешь меньше рычать на людей.
Есть цвет. Есть своего рода жизнь. Есть свет. Без света не может быть тьмы.
Есть смерть. Перья, опавшие с сотен ворон, лежат вокруг кренящегося трона.
Смерть всегда проложит себе путь. Тьма сумеет пробраться внутрь.
Тьма приходит всегда.
Глаза восседающего на троне широко раскрыты. Они слепы. Лишенные зрачков, они похожи на полузажаренные яйца. Но, похоже, это существо все же видит. И несомненно, кое-что осознает. Оно страдальчески морщится, крутит головой, отслеживая полеты шпионов из внешнего мира, сосредоточивается мыслью то на одной, то на другой птице и пытается ее усадить. Легкое злорадство отражается на его лице, когда находится слабовольная ворона и подчиняется беззвучному приказу.
Земля содрогается.
Трон смещается на фут, кренится на дюйм. Все явственнее боль и тревога на лице спящего. Все шире трещина в земле, все ярче цвета поднимающегося из нее тумана. Где-то в чреве земном шепчет ветер. Оно холодней, чем сердце голодного паука. Оно несет черный пар.
Трон рывком сдвигается еще на дюйм.
Смерть найдет дорогу.
Ибо даже боги должны уходить.
86
Дела шли слишком хорошо, и это, конечно же, не могло продолжаться долго. Лето оказалось прямо-таки идиллическим – и не холодно, и не слишком жарко. Дожди шли, когда надо, чтобы подпитать наши посевы. Урожай обещал быть сказочным – о таком земледельцы всю жизнь без толку молят своих богов. И уж мы, не будь дураки, постарались внушить этим самым земледельцам, что нынешняя природная благодать – целиком и полностью наша заслуга.
Фуражиры раздобыли достаточно тяглового скота, чтобы мы могли путешествовать, не отягощая себя слишком большим обозом. Ребята даже ели баранину – конечно, кроме тех, кто продолжал придерживаться идиотских гуннитских запретов насчет мяса.
Правильно говорит пословица: «Коли солдат жрет, так вперед и прет». Благодаря предусмотрительности и упорству Костоправа мы получили от таглиосцев все, что могли получить. Конечно, сказались и четыре года передышки – спасибо Длиннотени и его идиотскому бездействию. И почему этот остолоп не послушался Могабы? Сейчас жил бы в хоромах, а не в собачьей конуре. С другой стороны, Кина и не таким морочила мозги – на то она и величайшая из обманников.
Говорят, она даже богам наставляла нос.
Мы еще не очухались от зимы и не нагуляли жирок, но уже поговаривали о дальнейших действиях. Ни Душелов, ни Могаба, ни уцелевшие приспешники князя – если такие были – не пытались испортить нам настроение. Отношения с местным населением складывались вполне приемлемо. Особенно после того, как по наводке Госпожи Старик послал ребят разведать, как обстоят дела в Вершине. А эти ребята нашли там немало ценного. Кое-что пошло в казну Отряда, прочее разделили поровну между всеми присягнувшими братьями, после чего Костоправ объявил об открытии рынка, где местные жители могут торговать чем заблагорассудится.
Правда, поначалу они туда не рвались. Но вскоре убедились, что мы не собираемся убивать и грабить всех без разбору, и торговля стала набирать обороты. Крестьяне – народ практичный, они живо смекнули, что наше иго никак не обременительнее власти Длиннотени. Да и мифы, связанные со страшным именем Черного Отряда, не тревожили их, несмотря на близость Хатовара.
Они даже слова этого не знали. Кина была им известна под многими именами и не считалась однозначным символом зла; повелительница мрака имела как разрушительную, так и созидательную ипостаси. Год Черепов тоже не внушал особого ужаса: крестьяне не могли представить себе будущее более мрачное, чем их прошлое.
Однако никто не приветствовал и не восхвалял нас как освободителей. Для местных крестьян мы были всего лишь тенью, пришедшей на смену тьме.
Я нередко бродил по рынку в сопровождении Тай Дэя и переводчика, хотя Тай Дэй подобных прогулок не одобрял. Он считал, что любопытство выйдет мне боком, и при каждом удобном случае давал понять, что считает это качество смертным грехом.
Как правило, возле нас отирался дядюшка Дой. Напряжение между ним и мной возрастало: я не мог простить ему похищения Сари, хотя и вынужден был помалкивать на сей счет. Правда, я донимал старика тем, что расспрашивал каждого встречного южанина о созвездии Аркан.
И не получал интересующих меня ответов.
Если забыть о разрушениях в Кьяулуне, мир мог показаться вполне сносным.
Жилось мне совсем неплохо, хотя и недоставало Сари. Считалось, что я отвечаю за Врата Теней, но в последнее время я не перетруждался. Все необходимое делали Рыжий с Бадьей, а мне лишь ненавязчиво подсказывали, как действовать в той или иной ситуации. Создавалось впечатление, будто меня готовят в начальники – вдруг придется кого-нибудь заменить. Я предпочитал не упоминать ни о том, что уже управлялся со Старой Командой в Дежагоре, и вроде бы сносно, ни о том, что в Отряде имеется Лейтенант, причем куда опытнее и закаленнее меня. Лишняя болтовня чревата лишней работенкой.
87
Однажды утром, рассматривая окрестности со склона, я увидел, что в мою сторону направляется караван: двадцать пять мужчин и столько же ослов, навьюченных связками бамбука.
– Не нравится мне все это, – сказал я Тай Дэю. – Ты только глянь, там Лофтус, Лонгинус и Клетус. – А еще Масло с Крутым, которых я давно не видел. – Если братья собрались вместе, можно биться об заклад: что-то затевается.
Тай Дэй посмотрел на меня как на несмышленыша: неужели я считаю его дурнем, способным предположить, будто эта компания отправилась на пикник? Он помнил братьев по Дежагору и, возможно, понимал их бзики лучше, чем я. Но что-то и впрямь затевалось. Это висело в воздухе.
Я вышел навстречу парням.
– Эй, князь-отшельник, привет, – помахал мне Клетус.
– Что вы задумали, ребята?
– Да вот пронесся слушок, будто ты обзавелся собственным княжеством. А нас любопытство разобрало, вот и решили наведаться к тебе на экскурсию.
– А я уж подумал, что вы собрались меня отсюда вытурить. Ну, рассказывайте, чем намерены заняться. – Последний вопрос я задал на языке Самоцветных городов.
– Решено провести полевые испытания новой игрушки. До сих пор с ней забавлялись лишь в подвалах крепости.
– Гм… – Похоже, вот она, причина, по которой Старик не позволил нам обжить большую часть Вершины. – Надеюсь, в этот раз ваша стряпня окажется годной к употреблению.
Лонго чуть не задохнулся от
