Вновь появились вороны. С издевательским карканьем они облетели лагерь, а потом унеслись на север и больше не возвращались.
Способ, избранный Госпожой для того, чтобы ликвидировать смертельно опасные дыры, не отличался остроумием и изяществом. Она просто-напросто отобрала у Хрипатого его старый кожаный колет, разрезала на куски, скомкала их и заткнула отверстия, после чего использовала какие-то мелкие чары, чтобы эти затычки зацементировать. Однако, судя по всему, она вовсе не была уверена в надежности этой меры. Схватив Хрипатого за плечо, Госпожа подвела его к поврежденному месту и приказала:
– Сиди здесь всю ночь и не вздумай отползти! Если они прорвутся, твои вопли поднимут нас на ноги.
И свалила его сильным ударом. Да, Госпожу лучше не раздражать.
Возвращаясь туда, где расположился Тай Дэй, я слышал, как многие парни, прежде потешавшиеся над всеми богами мира, тихо шептали молитвы.
Так уж повелось в Отряде. Солдаты редко выказывают набожность, более полагаясь на свои клинки. В этом отношении дядюшка Дой прав.
Возможно, в былые времена Копье Страсти считалось божеством, покровительствующим Отряду, но нынче об этом никто не знал. Если и сохранились сведения, почерпнутые из летописей того периода, таглиосцы держали их в тайне.
Вообще-то, мы не были шайкой воинствующих безбожников. Просто старались вспоминать о богах пореже, возможно рассчитывая на то, что этак и они про нас позабудут.
Но в случае с Киной это не сработало. Она вспомнила о нас, когда мы еще даже не знали о ее существовании. Половина парней до сих пор не верила ни в какую Кину, но это не имело значения. Потому что Кина верила в нас.
Свежее мясо заметно повысило дух Отряда, но с наступлением сумерек настроение быстро пошло на спад. Я и сам дожидался ночи без малейшего энтузиазма.
– Тай Дэй, брат, я сейчас кое-что понял.
В ответ нюень бао лишь буркнул.
– Почти все важные события в моей жизни происходят ночью. Я даже родился ближе к полуночи, – продолжал я.
Он хмыкнул снова, но в этот раз взглянул на меня с некоторым любопытством и, возможно, с удивлением.
– Что? Это как-то связано с пророчеством Хонь Трэй?
– Нет. Но кое-что говорит об определяющих твою судьбу звездах.
Ну надо же, они там у себя на болотах тоже полагаются на астрологией. А я и не знал.
– Ладно, пойду спать. У меня был тяжелый день.
Возможно, сегодня ночью я все же сумею повидать Сари.
105
Звезды. Я пригляделся к ним, когда покинул свою плоть. Стояла ночь. Знакомая мне Тень льнула к барьеру, тогда как ее сородичи в великом множестве пытались прорваться сквозь заделанные Госпожой дыры. Хрипатый сидел на отведенном ему месте, затравленно озираясь и дрожа от страха.
Звезды над обвалившейся крепостью образовывали то самое созвездие, о котором я, помнится, говорил с матушкой Готой. Оно было видно целиком. Странно, почему я не заметил его прошлой ночью? Может, из-за туч?
В последнее время я видел – или не видел – многое вокруг себя избирательно. И об этой странности стоило поразмыслить.
Мне показалось, что крепость на юге осветилась изнутри. Впрочем, свечение тут же исчезло, – возможно, я просто видел звезду. Подумывая о том, чтобы двинуться вперед, я переместился к ведущей на юг дороге и обнаружил, что она перекрыта призраками. За спиной тех троих, которых я уже видел раньше, смутно угадывались десятки других. Все вместе они были гораздо сильнее, и мой приказ убраться подействовал на них не сразу.
Они жестикулировали и, кажется, пытались что-то произнести, хотя сквозь безобразные маски не проникало ни звука. Не приходилось сомневаться в их желании передать какое-то сообщение.
Возможно, они старались предостеречь нас.
Я не двинулся по южной дороге, решив вновь обойти лагерь. Пути на восток и запад оставались открытыми. С опаской прошел по каждому из них небольшое расстояние. Они были отчетливо видны и казались вполне вещественными, но мне не хотелось, чтобы дорога подо мной исчезла, пока я в мире духов. Я вернулся к Отряду, а потом, поразмыслив, направился на север. Стоило посмотреть, что происходит в обычном мире.
Окрестности Вершины превратились в сонное царство. Даже часовые дремали. Заметив знакомые физиономии, я их запомнил – на всякий случай.
Гоблин с Одноглазым храпели в моей землянке под Вратами Теней. Гота не спала, но сидела с закрытыми глазами, бубня молитвы. У нее была молитвенная шаль, вроде тех, что в ходу у некоторых гуннитских сект, но Гота держала ее сложенной на коленях и время от времени пробегала по ней пальцами, словно читая что-то ощупью. Она бормотала без передышки, но так быстро, что я ничего не смог разобрать, даже когда подобрался совсем близко.
Вдруг она вздрогнула и огляделась, явно уловив чужое присутствие. Нюень бао почитают предков, и духи для них более чем реальны. Никого не увидев вокруг себя, Гота принялась задавать вопросы.
По всей вероятности, она решила, что к ней наведался дух Хонь Трэй, ее матери, или призрак Као Хи, ее деда, слывшего, по рассказам Сари, некромантом. О нем вспоминали с неохотой. В любой семье не без урода, но некромант, способный сотворить собственный призрак, – это уж нечто из ряда вон выходящее.
Я не прислушивался к ее вопросам, они меня не касались. Я хотел узнать, что стало с дядюшкой Доем. По логике, нюень бао должны были забрать его к себе для лечения.
Дядюшку найти не удалось. Зато я обнаружил нацарапанные углем на старой доске слова. Пляшущие каракули Одноглазого.
Щенок, это западня.
Чтоб мне сдохнуть!
Я попытался разбудить чертова коротышку и вытряхнуть из него побольше, но все мои старания пропали впустую. Кажется, я навеял ему дурные сны: он принялся стонать и ворочаться, но глаз так и не открыл. Я взъярился.
Что, если он прав?
Но как такое может быть? И кто расставил ловушку?
Душелов? Не потому ли она казалась такой веселой? Или Кина? Может, богиня не хочет, чтобы мы разгуливали где нам вздумается, угрожая приблизить Год Черепов? Но раньше ее вмешательства имели целью оставить нас в игре. А может, безотчетный страх перед Отрядом был внушен здешним народам вовсе не ею?
Я растерялся. В конце концов после нескольких тщетных попыток расшевелить Одноглазого я устремился на юг и встретил волну трупного запаха, столь мощную, что непроизвольно отпрянул.
Кина! Она очень близко.
Я уловил горящий взгляд, заметил гладкую эбеновую кожу, множество грудей и полдюжины рук, которые молотили воздух, словно лапы перевернутого на спину жука. Такое впечатление – хотя и не отчетливое, – будто она пытается преодолеть барьер между своим миром и миром духов, дабы сообщить нечто важное. А возможно, ей просто хотелось схватить и сожрать меня.
Проверять я не стал: ее присутствие внушало ужас,
